Игра Реальностей. День Нордейла - стр. 12

Прозрачная я, прозрачное тело – текущий сквозь меня мир со своим плохим, хорошим, тревожным и радостным.
Шестнадцать ноль пять на часах.
Я сидела в сквере и, вместо того, чтобы пытаться нащупать ответ «что делать» разумом, силилась почувствовать его интуицией. Дрейк учил многому, в том числе и этому.
«Свобода от мыслей. От зависимостей. От боязней. От себя». Просто мир. Просто день. Такой же теплый и летний, независимо от того, что в моей или чужой голове. Дан урок, значит, будет дан и ответ о том, как его пройти.
Из искусственного состояния «безмыслия» меня выдернул очередной телефонный звонок. А в трубке глубокий красивый баритон:
- Ди, что случилось?
Звонил Мак. И я судорожно втянула воздух.
Мег – она все-таки ему позвонила. Видимо, почувствовала неладное, передала, что я о чем-то хотела поговорить.
- Все нормально, Мак.
И впервые в жизни неловкая пауза на обоих концах. Нет слов, только ненужная тишина.
- Ди… Я помогу.
Я знала, что он поможет – сделает все и даже больше. Потому что это Чейзер – стальной двухметровый мужик с двумя базуками наперевес. Опасный, как с оружием, так и без него. Огромная крепость, бронебойный бункер, в котором тепло и безопасно – ох, как я понимала Лайзу. Мак – каменная стена, непробиваемая кладка, бойницы с торчащими наружу стволами пятидесятого калибра. И все же я не могла сказать ему правду.
- Скажи мне, что случилось?
Он чувствовал.
«Спаси, защити!»
Мой собственный «бункер» в этот момент занимался где-то работой вне Реактора.
«Отвези меня к Дрейку, мне нужно срочно ему рассказать про…»
Про «нее» - лысую башку, которая сейчас слушала наш разговор не ушами, но пространством.
- Я ничего такого не хотела, в общем… нормально все.
Он не верил. Конечно же. Чейзер не был тем, кого легко провести. Кого вообще можно провести.
- Я слышал про Дэлла. Мда.
- Да. Неприятно. Но с ним уже нормально.
И вновь молчание.
- Ди, ты ведь позвонишь мне?
«Если что-то не так. Ты ведь позвонишь?»
Мне впервые за долгое время хотелось плакать: они были моими, эти ребята. Моей компанией, моими друзьями, моими родными людьми. Они беспокоились за меня, всегда были готовы подставить сильное плечо. И, видит Бог, в этот момент я, как никогда сильно, скучала по Дрейку. Нуждалась в его ауре спокойствия, в выражении лица «мы все можем решить» и словах «непосильных задач не существует».
Но я одна. Без него.
Проехал мимо велосипедист – яркий и пестрый, как попугай. Унесся вдаль его вытянутый в форме пули шлем; стих стрекот спиц и шорох шин.
- Я позвоню.
Слушая шелест беспокойных крон, я с отчаянием нажала отбой.