Игра одиннадцати - стр. 53
Где-то неподалеку раздался странный сигнал, и от земли буквально за мгновение взметнулся высокий электрический забор, который заградил примерно сто квадратных метров вокруг Евы. Она такое уже видела на прошлых играх. Это ограда с высоким напряжением, которую не преодолеть, пока не пройдешь испытание. То есть ловушка, из которой просто так не выбраться. И у этой ловушки есть таймер, но его видят только зрители, а не игроки. Медлить было нельзя, через какое-то время смертельные высоковольтные импульсы или рассекающие лучи заполнят это пространство, уничтожая все живое… а именно ее.
Выдохнув, Ева натянула улыбку, выпрямилась и отошла от дерева, громко крикнув:
– Я Ева. Надеюсь, еще увидимся.
Холод сковывал движения и вызывал озноб, а Ева, растирая ладони друг об друга, повернулась вокруг своей оси, выискивая подсказки. На одном дереве, что находилось почти у самого электрического забора, на ветке вверху висел белый пакет. Вокруг был странный ров, который словно вгрызался в корни. Ева направилась к нему и остановилась у самого края глубокой ямы шириной около полутора метров. На дне был слой разбитого стекла, камней, и кое-где хаотично торчали острые металлические штыки.
– Вот гадство, – вслух сказала Ева, глядя на свои ноги и понимая, что другого пути нет. Чтобы перепрыгнуть яму, нужно каким-то образом сразу схватиться за столб и прилипнуть к нему. Ева пошла вокруг рва, выискивая самое удобное место для прыжка. Она понимала, что если сорвется, то точно угодит в стекло. Но главное, не упасть на штыки. А они торчали именно в тех местах, где удобнее прыгать. Ева прикинула варианты: у такого прыжка не было шансов. Или, вернее, у нее не было шансов при таком прыжке, чистое самоубийство. Нужен был другой вариант. Ева стала носиться вокруг деревьев и таскать в яму ветки. Она даже сломала несколько, взбираясь на соседние стволы. Главное успеть осуществить свой план. Сердце билось как бешеное, ее всю бросало в жар, и в то же время по ногам скользил холод. Ева вернулась к яме и посмотрела вниз. Она села на край, выдохнула, чувствуя, что надышаться не сможет, перевернулась и, опираясь на руки, как можно медленнее спустилась в яму. Постаралась спрыгнуть на ветки, но не устояла и, пошатнувшись, наступила на стекла. Ева выругалась и сжала зубы. Вытащила осколки, порезы оказались неглубокими, но кровь все же медленно сочилась из ран. Ева переложила ветки и перешла яму. Оставалось только забраться вверх. А для этого ей нужны были опоры. Ева осторожно наступила на стекла и камни и разломала ветки на небольшие штырьки. Она со всей силы вонзала их в земляную стену, все глубже уходя в стекла, по которым размазывалась ее кровь. Но Ева понимала, что ей нужно только чуть приподняться, чтобы достать до края, где уже торчали корни дерева. Вскоре она уже медленно карабкалась вверх, стараясь не обращать внимание на боль в ступнях и все сильнее впивающиеся в кожу мелкие стекла. Вытаскивать их сейчас не было ни времени, ни возможности. Сердце гулко стучало в груди, лоб взмок, как и затылок, словно она два часа провела в зале, выбивая пыль из груши. Ева хваталась за суки и сухие толстые ветки у самого основания, слышала их возмущение и надеялась, что они ее выдержат. Ладони саднило, пальцы ног больно упирались в сухую кору, а порезы кровоточили. Но она продвигалась вперед, пока не добралась до нужной ветки и не сорвала пакет. Запихнула его под ремень штанов, спустилась до нижней толстой ветки, повисла на ней, отодвинулась от ствола и стала раскачиваться. Ветка хрустела, а под Евой была яма со стеклом и прутьями, которые так и жаждали проткнуть ее насквозь. Но она отгоняла страх и смотрела только вперед, все сильнее работая всем телом. И вот еще одно движение, яростный скрежет, и Ева отпустила руки, подавшись всем телом вперед.