Игра на выживание - стр. 38
Под четким руководством достаю все, что нужно, а когда возвращаюсь к столу, передо мной на большой стеклянный стол опускается огромная тарелка с золотистыми кусочками бекона и глазуньей.
– Салат тоже накладывай, не стесняйся, – распоряжается Сомов, забирая из кофемашины две чашки ароматного напитка. – Приятного аппетита, Женя.
– С-спасибо, – благодарю, стараясь удержать вилку подрагивающими пальцами, и опускаю взгляд в тарелку, уверенная, что не смогу проглотить ни кусочка.
Слишком близкое нахождение Олега заставляет нервничать, но ошибаюсь. Голодный желудок, который вчера вечером незаслуженно остался пустым, протестующе урчит, и я сдаюсь, а потом так увлекаюсь, что доедаю практически подчистую.
– Готова к разговору? – уточняет мужчина, когда я делаю последний глоток любимого напитка.
– Да, спасибо за завтрак. Было вкусно – выдаю без запинки и хвалю себя за храбрость.
Всё-так кофе – волшебная вещь, которая не только бодрит, но и придает сил, чтобы выдержать предстоящие трудности.
К бабке не ходи, и так понятно, что беседа будет сложной, хотя тему, которая бы нас объединяла, я определить не могу. Теряюсь.
Сомов на благодарность лишь скупо кивает, а через секунду рядом с моей правой рукой на стол приземляется тонкая черная папка.
– Открой, – следует краткий приказ.
Сглатываю.
Предчувствия благим матом орут, что лежащее внутри мне не понравится, и лучше бежать отсюда, пока есть возможность ничего не знать.
Усмехаюсь про себя. Куда бежать? Разве от этого зверя получится?
Еще с минуту вглядываюсь в идеальную выделку кожи и, будто в прорубь ныряю, подцепляю указательным пальцем самый уголок. Раскрываю.
– Что это? – хмурюсь, разглядывая первое, что попадает в руки – нечеткое фото.
– Кто, – следует поправка.
***
– Это же… Это… – задыхаюсь, боясь произнести вслух имя той, кого еще в начале смены видела живой и улыбающейся, а потом про нее сказали…
– Евгения Петрова, – в отличие от меня Олег спокоен и неэмоционален. – Ее убили вчера. Шесть ножевых ранений. Последнее в сердце. Никаких шансов выжить.
– Зачем Вы мне это говорите и показываете? – сморгнув слезы, смотрю ему прямо в глаза.
– А ты не догадываешься?
Отрицательно качаю головой.
Мы не настолько дружили с моей тезкой, точнее, вообще не дружили, просто здоровались и перекидывались время от времени ничего не значащими общими фразами, если у обеих выпадала свободная минутка, но такое случалось от силы раз шесть за весь год.
– Жень, а тебя никогда не удивляла ее фамилия? – дает подсказку. – Вроде бы и самая распространенная, но…
Сомов делает паузу, громкую, будто подталкивает размышлять дальше самой, а не просто слушать. От этого становится неуютно, но действует.