Игра на выживание - стр. 27

Охаю в голос и взрываюсь. Разлетаюсь на осколки.

Перестаю видеть. Слышать. Ощущать.

Теряюсь и растворяюсь в нигде.

Сокрушительная стихия раскатывает меня подчистую. Размазывает между упругим матрасом и горячим мускулистым телом. Разламывает на фрагменты. Перетирает в пыль.

Я захожусь в исступлении. Растворяюсь. Прекращаю существовать. И оживаю вновь, чтобы увидеть, как Олег с рычанием подается назад, позволяя соскользнуть с пульсирующего органа, обхватывает член в кулак, делает пару резких движений и с рыком кончает на мой живот.

Прозрачно-белесые горячие капли спермы обжигают кожу и окончательно помечают завоёванную территорию.

6. Глава 6

– Отмирай, Женя, – раздается над головой лениво-спокойный голос Сомова, не скрывающий снисходительных ноток. – Бояться уже поздно.

Только сейчас понимаю насколько зажалась. От смятения и чувства обреченности, что как прежде уже не будет, из жара окунает в холод, и я будто со стороны наблюдаю, как сотрясается в ознобе собственное тело.

Мужчина же, совершенно не стесняясь своей наготы, неторопливо покидает кровать, на пару секунд теряется из виду, а затем мне на живот приземляется какая-то тряпка. Вздрагиваю, а приглядевшись, узнаю футболку Олега, в которой он был… совсем недавно был… да и тягучий, терпкий аромат, что она излучает, не позволяет обмануться в имени владельца.

– Вытрись, а то смотришь на сперму так, будто это змея ядовитая, – хмыкает мужчина.

Чувство стыда опаляет щеки. От контраста между мерзнущим телом и пульсирующим жаром на лице все начинает плясать перед глазами, будто повсюду одновременно вспыхивает обилие разноцветных огней. Ощущения настолько дезориентируют и пугают, что я с трудом заставляю себя пошевелиться.

Непослушной рукой дотягиваюсь до ткани и скованными неверными движениями очищаю кожу.

Внешне.

Внутренне же, кажется, что это пятно так и остается на месте, как несводимое клеймо, как личная метка Сомова, кричащая что он тут был.

– М-можно я пойду? – спрашиваю негромко, еле разлепляя словно чужие губы.

Не знаю, с чего вдруг решаю, что действовать самостоятельно – встать, одеться и уйти – чревато опасными последствиями. Не могу определиться, откуда идет это понимание. Но интуиция вопит, как сирена, что один неверный шаг, и недавние события легко найдут продолжение. И не факт, что они не понравятся мне еще сильнее.

Сомов и раньше меня настораживал серьезностью и шлейфом опасности, что окружает его, как вторая кожа. Но сегодня…

Мне страшно анализировать произошедшее, оно настолько нереально, что кажется горячечным бредом переутомившегося мозга.