Игра Лазаря - стр. 62

Терпение Лазаря лопнуло.

– Послушай! – вскричал он. – Послушай! Здесь нет тамбура, как у тебя дома. Эта тварь берет разбег прямо с лестничной площадки! Очень скоро она сюда вломится!

– Пускай. – На бескровных губах заиграла неуместная, почти циничная улыбка. – Посмотрим, что ты будешь делать теперь.

Лазарь застыл на месте как громом пораженный. Где-то за плечом Дара от всей души поносила Янику. Еще дальше, за несколько метров от него, по стенам прихожей прокатывались гулкие вибрации, волна за волной набегавшие на мол его самообладания, с каждым разом все сильнее подмывая насыпь. Еще немного – и он схватит рыжую чертовку за шкирку, как нашкодившего котенка, и вышвырнет из окна силой.

Особенно крепкий удар вывел Лазаря из оцепенения. Он подхватил Янику на руки, как куклу из папье-маше, и быстро понес к окну.

Девушка завопила:

– Отпусти! Отпусти-и!

Она принялась колотить его по лицу кулаками, локтями, извиваясь, как угорь, живьем поджариваемый на сковородке.

– Пусти, дурак! Я не хочу туда! Я не пойду туда!

У окна Лазарь поставил ее на ноги.

– Почему? Назови хотя бы одну достойную причину, и, клянусь, я оставлю тебя в покое и уйду.

Воинственное настроение вдруг испарилось, она обмякла и потускнела.

– Джуда, – едва слышно выдохнула Яника. – Если бы мы не пошли к этому проклятому лагерю… Не надо было идти туда, Лазарь! Лучше бы мы остались дома!

«О, Господи! – охнула Дара. – Ну и дуреха».

Вот так. Она все копалась и копалась в куче дерьма, засунув руки по самый локоть, вместо того чтобы просто потереть подошвой об асфальт.

– Я тебе кое-что расскажу. – Лазарь взял ее за плечи. – Дослушаешь – и я избавлю тебя от своего присутствия, если захочешь. Обещаю.

Она промолчала, раздраженно раздувая ноздри, и Лазарь расценил это как знак согласия.

– Когда-то в детстве я сорвался с крыши и сломал себе обе ноги, – начал он. – Это случилось в деревне у бабки. Каждый приезд туда, в выходные или на каникулы, превращался для меня… в мини-праздник, что ли. Конечно, бабушка с меня пылинки сдувала. Баловала, как могла, закармливала на убой сдобой и все спускала с рук. А я пользовался этим на всю катушку. Особенно мне нравилось, когда вольная жизнь и творожные ватрушки соединялись воедино на крыше бабкиного домика. Довольно опасное хобби для сопляка вроде меня, но бабка закрывала глаза и на это.

Лазарь усмехнулся своим мыслям – и снова сосредоточился на рассказе:

– Крыша была что надо: двухскатная, в обветшалой выгоревшей черепице. А печная труба – ты что! – Он ностальгически закатил глаза. – Вообще любимое место. Теплая, плоская – привалишься к ней спиной – и ты на вершине блаженства. «Верхолаз» – так меня называла бабка.