Игра души - стр. 8

Не веря своим глазам, Миллер воскликнул:

– Кто это сделал?!

Если ты ставишь на кон свою душу, неважно, выиграешь ты или проиграешь: ты никогда не будешь прежним.

Моя издатель не могла поверить своим глазам, когда я кинулась со всех ног к выходу из книжного магазина в надежде найти человека, который оставил мне конверт с той странной фотографией. Полагаю, ей нечасто приходится видеть авторов, которые убегают после автограф-сессии подобным образом. Признаюсь, сама не ожидала от себя подобной реакции. Когда я наконец пришла в себя, то поняла, что стою посреди улицы, задыхаясь от охватившего меня ужаса, и озираюсь по сторонам, пытаясь разглядеть между зонтами прохожих пару глаз, с угрозой устремленных на меня. Даже я не могла бы предсказать собственное поведение.

Согласно договору с издательством, это была последняя публичная презентация, запланированная после публикации книги о моих двенадцатилетних поисках Киры Темплтон, трехлетней девочки, пропавшей в 1998 году во время парада в День благодарения[1]. Неожиданную развязку этого дела я впервые подробно описала в статье «Манхэттен пресс», где на тот момент работала, – самой главной газете Соединенных Штатов.

Я не собиралась писать книгу о Кире и, уж конечно, не думала об этом, когда занималась расследованием. Но я не смогла отказаться от предложения издательства: рукопись, двенадцать презентаций книги и миллион долларов. Я взяла отпуск в редакции, чтобы полностью посвятить себя книге, но пока я ее писала, плавно плыла по течению, которое уносило меня все дальше от газеты и от того, кем я на самом деле являлась. Неожиданный успех поглотил меня окончательно. Сама того не заметив, я оказалась в водовороте нескончаемых интервью и презентаций и в конце концов полностью потеряла контроль над происходящим. По моему плану я должна была вскоре вернуться в редакцию, но постепенно реальный мир и успех книги отдалили меня от того, что заставляло чувствовать себя самой собой.

На одиннадцати предыдущих встречах я вела себя как того от меня ждали: решительно вдавалась в мельчайшие подробности истории маленькой Темплтон, мило отвечала читателям, желавшим заполучить мой автограф на своих экземплярах, вела душевные беседы с владельцами книжных магазинов, сколотивших целое состояние на покупке десяток тысяч книг, которые красовались на витринах и полках с бестселлерами по всей стране. Роман стал самой продаваемой книгой Соединенных Штатов, но этот успех не доставил мне ни малейшей радости. Я не была готова к нему и никогда к этому не стремилась. «Снежная девочка» превратилась в расследование, за которое взялась половина планеты, в тайну целого поколения, жаждущего знать, что случилось с Кирой, что с ней стало потом и, самое главное, страдала ли она. Но боль, которой я наполнила каждое слово романа, была моей собственной болью. Наверное, именно поэтому каждая из двенадцати встреч собирала полные залы.