Игольное ушко - стр. 11
И вот в один прекрасный июньский лондонский день, ровно в половине первого пополудни, секретарь нашла Годлимана склонившимся над рукописной книгой: он переводил средневековую латынь, делая пометки в блокноте почерком, который выглядел еще менее разборчивым, чем у древнего летописца. Секретарю не терпелось отправиться на обед в саду на Гордон-сквер, и она вообще не любила хранилища манускриптов, поскольку там пахло смертью. К тому же, чтобы попасть туда, требовалось открыть столько замков…
Годлиман стоял за конторкой, по-птичьи подогнув одну ногу; лицо его было подсвечено отраженным сиянием лампы над головой, что придавало ему сходство с призраком монаха-летописца, автора книги, застывшим в многовековой страже над своим бесценным творением. Девушка громко откашлялась, желая быть замеченной. Она видела перед собой невысокого человечка лет пятидесяти с небольшим, с покатыми плечами и слабым зрением, одетого в костюм из твида. При этом она уже знала: он может быть даже приятен в общении, если только вытащить его из глубин Средневековья. Она снова откашлялась и окликнула его:
– Профессор Годлиман!
Он поднял глаза, увидел ее, и вмиг перестал напоминать привидение, а скорее стал похож на какого-нибудь чудаковатого папашу.
– О, привет! – воскликнул он так радостно и одновременно удивленно, словно только что неожиданно повстречал соседку из Лондона посреди пустыни Сахара.
– Вы просили напомнить, что обедаете в «Савое» с полковником Терри.
– Ах да, спасибо. – Он достал часы из жилетного кармана и долго всматривался в них. – Если я хочу успеть туда пешком, мне лучше выйти прямо сейчас.
Она кивнула.
– Я принесла ваш противогаз.
– Это очень мило с вашей стороны. – Он снова улыбнулся, и ей показалось, что он сейчас определенно выглядит намного лучше.
Взяв у нее противогаз, он спросил:
– А плащ надевать?
– Утром вы пришли без плаща. На улице теплынь. Мне запереть за вами хранилище?
– Да, спасибо еще раз. – Он сунул блокнот в карман пиджака и вышел.
Секретарь осмотрелась по сторонам, содрогнулась и последовала за ним.
Полковник Эндрю Терри был краснолицым шотландцем, тощим (по всей вероятности, потому, что почти всю жизнь был заядлым курильщиком), с редеющими темно-русыми волосами, покрытыми густым слоем бриолина. Годлиман разыскал его за угловым столиком ресторана «Савой-гриль». Полковник оказался одет в штатское. Три сигаретных окурка валялись в пепельнице. Он поднялся с места для рукопожатия.
– Доброе утро, дядюшка Эндрю, – обратился к нему Годлиман, поскольку Терри приходился братом его матери, хотя и был много моложе ее.