Игла бессмертия - стр. 40
– Здравствуйте, Георгий Петрович.
– Доброго здоровья, Катерина Сергеевна, – поклонился кавалер.
Найдёнова подошла к столу и села, за ней прошла сопровождавшая её гувернантка и встала у стены.
– Простите мне мою смелость, Георгий Петрович. К сожалению, на балу я не смогла получить толику вашего внимания и потому решилась на визит.
– Я к вашим услугам, мадемуазель. – Воронцов опустился на лавку рядом, расположившись напротив собеседницы полубоком.
Гостья, казалось, смутилась и опустила взгляд на перчатки, которые теребила в руках.
– Я… я бы хотела узнать о придворной жизни. Вы, офицер лейб-гвардии её величества, должно быть, часто видите государыню.
– Да, случается, – офицер улыбнулся, – но я не светский лев, мадемуазель, а караулы и обходы дворца хоть и позволяют видеть императрицу, но лишь мельком. Правда, она каждый раз здоровается и с офицерами, и с солдатами, иногда спрашивает о здоровье, но и только.
– О, это чрезвычайно интересно! Но здесь душно.
Воронцов смутился, решив, что речь о запахе, оставшемся от его вчерашних похождений.
– Георгий Петрович, не согласились бы вы составить мне компанию на прогулке?
– Да-да, конечно! – Он был рад избежать конфуза.
В конце концов, небольшая прогулка не задержит надолго.
Спускаясь с крыльца, Найдёнова будто бы запнулась, ухватилась за подставленную руку и больше её не выпускала.
– Благодарю вас. Прогуляемся вдоль реки. – Барышня указала на здание дворянского собрания и добавила: – Удобная тропинка начинается сразу за «большим домом».
Тихон и гувернантка вышли следом и тенью двинулись в двух-трёх шагах позади.
– Большой дом? Откуда такое название?
– Мужики прозвали, а все подхватили. Как вам наш городок?
– Очень хороший, уютный, – ответил Воронцов, обходя лужу.
– Ха-ха, – невесело проронила спутница. – Не лукавьте, Георгий Петрович, за ним нет присмотра, он предоставлен сам себе.
– Хмм, – затруднился с ответом кавалер.
– Здесь всем управляет мой дядя, вы знали?
– Нет.
– Колосков ничего не делает без его позволения, да и вообще ничего не делает.
– Гм, какие смелые суждения у юной мадемуазель.
– У дурочки, вы хотели сказать?
– Нет, ни в коем случае. Но…
– Женщинам не положено высказываться о неустройствах государственных, это дело мужчин, – с грустью продолжила барышня.
Она смотрела перед собой, и разговор шёл будто бы отвлечённо. Беседующие и их провожатые уже вышли на широкую тропу, бегущую по высокому, покрытому травою речному берегу.
– Вы преувеличиваете.
– Нисколько, cette inégalité**, ведь у нас нет даже права выбрать себе спутника – мужа выбирает отец или брат, или… дядя.