Игла бессмертия - стр. 2
– Они самые.
– А довелось ли вам, «поляне», быть в деле под местечком Хопиш, что в Мелевской земле, лет пять тому назад?
– А как же, – ответил Демид. – Дали мы тогда прикурить туркам!
– О, так мы, выходит, ребятушки, соратники с вами. – Николай снова полез в сидор, но вынул оттуда только кисет и трубку. – Эх, жаль, тыковка у меня одинокая.
– Что ж, и ты там был?
– Я-то? Был. В Снегирёвском гренадёрском полку.
– Ну?! Так ты из высоколобых?
– Точно так.
– Вот же Бог нас водит! Доберёмся до кабака – с меня кварта ординарной, – сказал Демид.
Фёдор достал из-за пазухи кожаный кошель, туго перетянутый у горловины и протянул Николаю:
– На-ка, отведай турецкого табачку, яблочного. А что же ты нынче в зелёном ходишь?
– Благодарствую. Да ведь уволен я со службы, как, мыслю, и вы. А амуницию эту мне господин капитан справил, да неладно сделал.
– Почему ж неладно? – спросил Фёдор.
– Иль зазорно тебе, гренадёр, что по табели понижение вышло? – усмехнулся Демид.
– Не-ет, на вас, на пехоте, всякая баталия держится, вам почтение каждый выкажет, кто не дурак. А сделал все ж неладно. Мундиры-то у нас – с иголочки, а мы-то сами – потёртые, давно уж не рекруты. Так где ж это видано, чтобы старый рядович в новом ходил? Да и сапоги… – Николай махнул рукой.
– Хм, верно, – кивнул Федор. – Но нам-то что за дело?
– А то, что инкогнито!
– Чего?
– Инкогнито! Сиречь тайно. Скрытно нам надлежит быть, ведь мы ни к какому полку не приписаны, да и про дела наши сторонним людям знать не надобно.
– Эвон оно как! Да-а…
Солдаты закурили, и вокруг разнёсся благовонный дым яблочного табака. Молодец один только не дымил и уже начал клевать носом.
– Ты ложись, Олежка, спозаранку нам сызнова ногами вёрсты мерить, – сказал Николай.
Парень, и за день, и за весь вечер не сказавший ни слова, только облегчённо кивнул. Расстелил одеяло, помолился про себя, лёг и сразу уснул.
– Откуда ты, Николай, себе такого спутничка выискал? – недовольно покачав головой, спросил Демид.
– То приказ господина капитана.
– А давно ты с его высокоблагородием?
– Пару зим да почитай два лета.
Помолчали.
– А доводилось ли вам… доводилось ли сшибиться с кромеш… – шёпотом начал было Демид, наклонившись к костру.
– Язык прибери! Куда ты лепишь?! Кого ночью помянуть собрался? – прикрикнул на друга Фёдор.
– И то, – оторопело ответил Демид, поспешно крестя себе рот.
Однако незаданный вопрос повис в воздухе и придавил собой всю расслабленность. Тишина, сопровождавшая путников у костра, будто бы обострилась, и Николай понял, что не слышит ни птиц, ни кузнечиков, ни прочей живности, которой должно быть полно в лесу.