Иероглиф - стр. 36
– А если мой мальчик – нерусский, еврей, к примеру?
– Тогда ты должна сделать его счастливым, и он будет твой.
– А если он англичанин?
– Ну, он же на самом деле русский? У тебя же не три мальчика?
Мне сильно не понравилось ее гадание. И я настойчиво подвинула ей вторую чашку и попросила:
– Ну, давайте по второй погадаем. Может, в первой все было неправильно. Я ее очень быстро выпила…
– Вторая чашка – это нечестно. Вторую можно только через год… – бормотала Света, сжимая ногами свой священный портфель.
– Ну, пожалуйста, Свет… – жалобным голоском попросила за меня Машка.
Но Света, видимо, что-то для себя решила и, посмотрев на часы, заявила:
– Девочки, у меня через полчаса ученый совет, и я должна торопиться. А вы, – вдруг перешла она со мной на «вы», – приходите ко мне через десять лет. За второй чашкой…
И она, схватив свой пухлый портфель, смылась.
Мы с Машкой заказали еще пирожных. И Машка разочарованно определила:
– Контракт она не отработала. А ведь такие были рекомендации…
– Машк, скажи честно, почему она согласилась мне гадать?
– Да не почему. Деньги ей нужны. И все.
– Она знала, сколько мне лет?
– Ничего она не знала – ей все равно. Я как пообещала ей пятьдесят баксов – она без разговоров согласилась. Слушай, а давай украдем из кафе твою вторую чашку? – предложила Машка.
Мы достали из рюкзачка целлофановый пакет и незаметно сунули туда вторую чашку. У меня дома сохранить эту чашку было нереально трудно. Дуняша добиралась даже до темных углов в кладовке, потихоньку обшаривала и мою комнату. Я всюду находила следы ее бурной деятельности. Поэтому я засунула чашку в стенной шкаф в туалете, на самую верхнюю полку. И про нее забыла.
4. Про изгнание из рая
«В Раю все были равны. Но потом случилось грехопадение. И все рухнуло. Я должна была пойти в высший свет, а он – в дворницкую».
Боже, как я отдалась любовной лихорадке! Посмотрел – не посмотрел. Нет, посмотрел не так. Записку. Срочно. Нет, порвать. Лучше сказать лично. Ой, посмотрел на Машку. Нет, на доску посмотрел.
И одновременно я отдалась страху с ужасом. Это был такой вспученный океан внутри меня. Я часто думала о беременности, о позоре, об изгнании из Рая. И этот ужас придавал нашим отношениям остроту. Страх, запрет и прорыв в неизведанные телесные глубины. Естественно, я перестала учиться. И родители, к счастью, ничего этого не замечали. Иначе придавили бы значительно раньше.
А сегодня все рухнуло. В разгар нашего с Романом мероприятия на пороге спальни появилась моя мать. Я момент маминого появления не засекла. Я лишь услышала визг.