Иерихон - стр. 12

Кампари засмеялся.

– Я долго считал, что в этом моё призвание. Представлял, что заставлю Агломерацию жить так, будто барьера нет, и тогда он лопнет сам, как мыльный пузырь.

– Пузырь – это изящная концепция. Так вы – слегка мессия? – судя по всему, настоятельница развлекалась.

– Скорее, бич божий, – ответил Кампари ей в тон. – Агломерация страдает амнезией, не помнит главного: как появился барьер. Иначе говоря, не понимает, что сделало её тем, чем она является. У меня тот же диагноз. Не знак ли это?

– Нет смысла думать, что мир крутится вокруг вас. Проще поискать большую рыбину, что ходит кругами.

Загадку Кампари пропустил мимо ушей.

– Я прекрасно понимаю, что мир не настолько ограничен, чтобы вертеться вокруг меня.

– Не настолько органичен, вы хотели сказать?

Они тихо рассмеялись, потом помолчали. Командор сделал ещё несколько глотков из стакана.

– Однако, положение у вас нынче шаткое, – мягко заметила госпожа Авила. – Даже подвешенное.

– Как у Дамоклова меча, – огрызнулся он.

– Вы любите этот город? – с нажимом спросила настоятельница.

– Нет, – честно ответил Кампари. – Я даже не могу называть это городом. Официальное «Агломерация» подходит лучше.

– Почему? Раньше этот вопрос не возникал, но теперь у вас завелись друзья, которые родились и выросли на здешней земле.

– И которые долго не протянут, если позволить механизму работать исправно, – Командор задумался. – Я бесконечно уважаю прагматизм этого места, но он мне чужд. Представьте себе мир, которому повезло больше. Мир, не загнанный в рамки необходимостью выжить, развращенный свободным временем, распорядившийся своей удачей с душераздирающей небрежностью.

– Полагаю, жить в таком мире сложней.

Командор допил горький ликёр, чтобы заглушить желание рассказать о том, что он – бомба замедленного действия, заброшенная в Агломерацию из-за барьера. Вечер за вечером он вовремя вспоминал: у него всего лишь разыгралось воображение.

– Если подумать, я люблю монастырь, – тихо сказал Кампари.

– Он соответствует вашим стандартам, – усмехнулась госпожа Авила. – Мы беспечны. Живём с размахом, – она коснулась трикирия, увитого бронзовым плющом, потом кивнула на свой недопитый стакан: – А наши чудеса не приносят практической пользы.

– Но Агломерация дала почву, на которой эти стены могут стоять, – сказал он упавшим голосом. – Если бы здесь шли войны и рушились устои, если бы по улицам текла кровь, а воздух дрожал от залпов, монастырь первым исчез бы с лица земли. Именно поэтому я больше не чувствую себя вправе переворачивать жизнь с ног на голову.