Иерархия Неба и Земли. Том IV. Часть V. Новая схема человека во Вселенной - стр. 11

Еноха) спустились на землю, и их соблазнила женщина Захара, которая выпытала у них пароль, который позволял им вернуться на небеса; произнеся этот пароль, Захара вознеслась на небеса, где теперь мы видим ее как планету Венеру. Постепенно устройство человека и ангелов начинает сильно различаться: человек выживает в любом космическом климате; чего нельзя сказать об ангелах. На магометанских небесах, состоящих из семи сфер, каждый ангел, поклоняющийся Аллаху, занимает подобающий ему чин и место; человек же, который, казалось бы, так привязан к земле, одновременно является ангелом, человеком и демоном – как амфибия, вольготно себя чувствующая во всех мирах. «Некоторые из твоих качеств принадлежат животным, некоторые – демонам, а некоторые – ангелам, – говорит аль-Газали[42], а затем объясняет, что занятие животных – еда, сон и сражения, занятие демонов – лукавство, обман и смутьянство, занятие ангелов – созерцание красоты Бога. Человек вмещает в себя вертикаль, и ему решать, какой уровень он сделает своим домом. «Воспитание демонических, животных или ангельских качеств приводит к порождению соответствующих существ, которые в Судный день проявятся в зримых формах, чувственность проявится в образе свиньи, свирепость – в образе собак и волков, а чистота – в образе ангелов… Его (человека) высшая способность – разум, который позволяет ему созерцать Бога. Если он в нем преобладает, то после смерти он оставляет всякую склонность к страсти и негодованию и получает возможность вступить в общество ангелов». Насколько человек показывает ангельские качества, настолько он подобен ангелу и вольготно чувствует себя в их обществе; так, «в мире есть вещи не от мира сего, например, познание и добрые дела». Или, говоря более привычным языком: «Всякое добро и каждый совершенный дар приходят свыше»[43].

(iv) Греческая и эллинистическая вера

Система аль-Газали уходит корнями, с одной стороны, в первобытную семитскую традицию, с другой – в греческую. Как и их соседние народы, древние греки верили в многочисленных добрых, злых и нейтральных демонов[44], которые позднее стали играть роль посредников между богами – особенно богами звезд – и людьми[45]. И речь не только о простых людях, но также и о таких философах, как Пифагор, Платон[46] и Аристотель[47], которые считали небесные тела живыми и божественными; древняя попытка ионийцев понимать солнце и звезды как комья мертвой материи всерьез не нарушила традицию, в которой они считались божественными[48], традицию, которая сохранялась со времен самых первых цивилизаций Месопотамии и Египта, затем в Греции и Риме, и в христианскую эпоху. Конечно же, Аристотель не повторял традиционных формул с благочестивым легковерием. Но также он не ставил задачи (как делаем мы) сводить божественный танец к вселенскому часовому механизму, приписывая лишь человеку – познающему субъекту— весь разум звезд, когда разум