Идущий путем Мудрости - стр. 29
– Не буду спрашивать, хочешь ли ты жить, меня это не интересует, хочешь ли ты, чтоб твои деть жили свободно, чтоб они больше никогда не побирались, и могли позволить себе не только регулярную и вкусную еду, а надежду на светлое будущее. – мне не хотелось говорить с человеком под хмелем, и я кинул на него исцеляющее заклинание, которое сняло с него негативные эффекты.
– Да. – Сказал мгновенно протрезвевший мужик, его глаза смотрели на меня ясно, больше не подёрнутые поволокой дурмана. Он смотрел на меня как бредущий по пустыне человек, увидевший вдалеке оазис, и надеющийся, что это не мираж.
– Что ты готов сделать для этого? – холодности моего тона могли позавидовать вековые льды.
– Все!
– Готов ли ты отдать жизнь за своих детей, прямо здесь и сейчас?
– Готов!
– ……. значит пока ты достоин жизни. – я встряхнул рукой освобождая его от чар.
– Иди, собирайся, бери только самое ценное для вас, всякий хлам не собирай, если руки растут из правильного места, сделаешь все новое.
– Спасибо.
Сказал и поспешил в развалины, волею судеб ставшие, кому-то, домом.
Надо будет обзавестись трубкой, хоть и желания закурить у меня давно не появлялось, что-то захотелось посмаковать пряного табака, да и ожидание бы скрасило.
Ждал я не долго, все трое вышли на улицу, самый младшенький держался за руку Тихона. Мальчик лет пяти, тяжело дышал через рот, и его нос был свернут влево, выглядит, так как будто его побили, тут я вспомнил, что мне рассказывал парень по пути к гильдии…
«– Пробовал не отдавать остатки денег?
– Как не пробовать, пробовал, избил он нас тогда сильно, я-то ладно да младшего жалко, он с тех пор дышит плохо, да говорить громко не может.»
Я посмотрел на отца семейства, он прятал от меня взгляд. Поудобнее перехватив посох двумя руками, я с боку ударил им по колену этого мерзавца. Он, не проронив ни звука, опустился на одно колено, его нога была сломана, и вывернута под неестественным углом. Но мне показалось мало, ещё раз размахнувшись посохом, я размазал его нос по лицу, кровь брызнула во все стороны, заливая глаза.
– Дед, не тронь папку, он хороший! Он был пьяный, он никогда бы не стал бить нас просто так, пожалуйста, не бей его!
– Успокойся дитя, как только он делом заслужит прощения, я исцелю его ногу, а травма носа останется с ним навсегда, это будет ему напоминанием о том, что он сделал. А сейчас, дитя, как твоё имя? – повернулся я к младшему ребёнку, попутно наблюдая за мужиком, он сел на землю и стал вытирать лицо от крови.
– Илья, дедушка, Тихон сказал, что ты добрый, зачем ты обидел папу?