Идущая. Филологический анализ одного психического расстройства - стр. 35
– Просто так говорят, – отсмеявшись, пожал плечами Ликт.
– Ещё лет двести назад, – неожиданно серьёзно заговорил Раир, – это было самое страшное проклятие (Вика и Ликт удивлённо на него уставились). Это очень древнее поверье: если человека убьёт кошка – рысь, лев, тигр, пума, – он умирает совсем, навсегда, – объяснил Раир. – То есть, от него ничего не остается, душа умирает тоже. И проклятие было не только самым страшным, но и самым действенным.
– Но это же просто присловье такое, – растерянно сказал Ликт. – Просто так говорят…
– Говорят, – согласился Раир. – Люди часто играют с огнем.
– Придумал! – снова заулыбался Ликт. – Буду теперь натравливать кошек на Дракона!
– На какого дракона? – переспросила Виктория.
– Ну, на Шегдара.
– Не стоит лишний раз повторять имя, – сказал Раир. – Звать его сюда нам решительно незачем.
– Ладно, – пожала плечами Вика, – не самое сложное задание! А почему «Дракон»?
– Его стали называть так лет пять назад, – сказал Раир. – С его подачи, насколько я помню. Это древний символ, один из древнейших, означающий силу и мудрость. Ещё десяток лет, – добавил он, помолчав, – и слово вполне может получить другое значение. Уже сейчас, слыша «Дракон», люди вспоминают не древнего бога, а нынешнего правителя.
Прошло ещё три дня, и Вика окончательно вернулась в ряды двуногих прямоходящих. Левое бедро пересекал длинный шрам, но Бабушка заверила, что через пару месяцев он станет едва заметной тонкой ниточкой, а пока надо понемножку разрабатывать ногу. Бродить по лесу, например, для начала. Вика, разумеется, ничего против такого предложения не имела, тем более, что с Бабушкой она готова была отправиться и в пеший кругосветный поход, не то что в соседний овраг за травами. Вообще, думая о Бабушке, Вика непременно запутывалась: с одной стороны, Бабушка на первый взгляд казалась открытой нараспашку, дружелюбной и насквозь понятной, но девушке мерещилась в ней древняя, немыслимо мощная сила, хотя ничего сверхъестественного Бабушка не совершала. Впрочем, настоящее могущество редко растрачивается по мелочам, оно в доказательствах не нуждается.
Примерно через неделю Вика проснулась на рассвете с безумной жаждой деятельности, с горящими глазами и зудом в пятках. Она подорвалась с постели, пылая желанием немедленно покорить пару-тройку эверестов, подлетела к двери и вдруг остановилась, словно с маху врезавшись в стену. На деле до стены оставалось ещё около метра, да и нос не был расплющен, просто Вике внезапно пришла в голову очень здравая, в сущности, мысль: а что, собственно, конкретно ты намерена делать? Не вечный вопрос из серии философских неразрешимых, но он весьма профессионально поставил девушку в тупик. Лучше поздно, чем ещё позже, хотя можно было бы и пораньше – она только теперь сообразила, что порта назначения у неё в этом мире нет. Ей вообще нечего здесь делать. Некуда и не с кем идти, не о чём мечтать, не о чём вспоминать, потому что о доме вспоминать бесполезно и больно… Этому миру нет до неё дела, если не считать Шегдара, которому, впрочем, тоже нет дела до Вики, он Реду вызывал. Да уж… И что теперь делать прикажете?