Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века - стр. 5
Житие и чудеса св. Людовика. Париж, ок. 1480–1488 гг.
Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Français 2829. Fol. 102
Рис. 5. Религиозная процессия посреди разгульного деревенского праздника: крестьяне несут на носилках раскрашенные статуи св. Губерта Льежского и св. Антония Великого.
Питер Брейгель Младший. Деревенская ярмарка (фрагмент), 1616–1635 гг.
Auckland. Art Gallery Toi o Tāmaki. № M1961/1
Сила небесных заступников присутствовала в этом мире в двух главных формах: реликвиях (прежде всего телесных останках – мощах) и изображениях (рис. 5). Их водружали на алтари, к ним обращались с молитвой, от них ждали откровений и чудес. Реликвии и образы были теснейшим образом связаны: мощи помещали в драгоценные реликварии, покрытые изображениями или сделанные в форме фигур, бюстов, голов, рук или реже ног святых; некоторые алтарные образы заключали частицы мощей; изображения, считавшиеся нерукотворными, почитали как реликвии; раки с мощами святых часто устанавливали за алтарями, на которых стояли образы, представлявшие их и их жития взору верующих[4].
В изображениях Христа, Девы Марии и святых видели земные тела небесных заступников, «живой» образ, с которым можно вступить в коммуникацию. Считалось, что он способен творить чудеса и наделен огромной силой, к которой можно приобщиться, увидев его и особенно к нему прикоснувшись[5]. Рассказывали, что в ответ на искреннюю молитву или, наоборот, непочтительность или агрессию со стороны богохульников, еретиков и иноверцев фигуры Бога и святых – в видениях или наяву – «оживают»: начинают двигаться, говорить, поворачивают голову, проливают слезы или кровоточат. Так деревянный, каменный, металлический или бумажный образ являл силу невидимого прообраза (рис. 6). Даже если все изображения, которые человек видел и к которым обращался на протяжении своей жизни, оставались немы и недвижимы, он мог верить, что порой они «пробуждаются» и в них невидимо пребывает святой.
Рис. 6. Священник причащает христианских детей, а статуя Девы Марии, «ожив», – еврейского мальчика, который вместе с ними вошел в церковь.
Готье де Куэнси. Чудеса Девы Марии. Франция, третья четверть XIII в.
Besançon. Bibliothèque municipale. Ms. 551. Fol. 31v
Такой образ – это не только объект, но и субъект. Он – вернее, действующий через него Бог или один из святых – видит и слышит, требует почтения, благосклонно принимает дары и карает за насмешки[6]. Изображению приписывают способность действовать, или агентность (agency)[7]. Рядом с ним люди во многих ситуациях ведут себя словно в присутствии самого небесного патрона. Агентность образа – это не абстрактная идея или литературная фикция, а мощная социальная сила, которая направляет чувства и поступки людей, позволяет им влиять на других и служит катализатором многих социальных связей.