Иди ко мне… - стр. 18
– Вы мешаете тренировкам, неужели непонятно. Попрошу на выход, не заставляй вызывать охрану. – Как ей хотелось показать, кто есть кто!
– Против дамы с ребёнком?
– Не испытывай моё терпение! – Уже орала бывшая гимнастка, искажая лицо до неузнаваемости.
Пацанва, мал мала меньше, прижухла, тренер, молодой парень, с удивлением наблюдал за выдворением неугодных исаевскому режиму. Я даже растерялась. Откуда такой уровень злости? Всегда улыбающаяся, даже хохочущая женщина, брызжущая счастьем и выставляющая напоказ полное удовлетворение своим житьём-бытьём, превратилась в фурию, злобную страшную бабу. Я сделала пару шагов и упёрлась в грудь её мужа.
– Дай пройти, нам нужно на воздух.
Он молча отступил, и я только услышала первые фразы доклада о моём плохом поведении.
– Нет, ну ты представляешь? Она совсем потеряла совесть. Припёрлась со своей дочечкой, тренировку сорвала, малышей расстроила…
Кое-как успокоив и себя, и Диану, я поспешила покинуть «гостеприимный» семейный клуб Исаевых. И совершенно забыла о свидании с маэстро танго. И о намеченной поездке к Гуле. Зато точно поняла, что с каждой новой встречей с Мишкой моя душа начинает всё больше вибрировать, и волны этой вибрации набегают на мой бережок, каждый раз усиливаясь и учащаясь… Соня права: недопонимание и недоговорённость – главные враги отношений. Любых отношений, не только любовных. Ведь у меня не любовных? Тогда, будьте любезны, Елизавета Сергеевна, прекратить разброд и шатания!
Как плохо без Соньки… Так получилось, что у меня нет друзей. Выбранная мной работа с младых ногтей и с первых же дней впрягла во взрослую жизнь. Студенческой, безмятежной, я лишила себя сама, с одноклассниками общалась только на встречах с выпускниками, дружить с коллегами не получалось, мешал табель о рангах, введённый твёрдой рукой шефа. Колька со своей, теперь уже женой, Катериной второй год живут и учатся в Англии. Николай Николаевич, вняв просьбам невестки, устроил им это приключение. Она, став законной супругой наследника корпорации туризма и путешествий, сразу дала понять, что не позволит какой-то Романовой претендовать на главенство в руководстве фирмы. Ей не хватало образования, а Кольке – желания и амбиций для того, чтобы сдвинуть меня с моего места, насиженного и наработанного годами. И если мой любимый босс поначалу посмеивался, то, со временем, согласился с Катериной, своя рубашка ближе к телу, и отправил своего сыночка повышать квалификацию, дабы доверить ему своё детище. Когда-нибудь. Но Ник, теперь уже европейский денди лондонский, неожиданно для всех ушёл совсем в другую сторону. Только я знала о наклонностях такого рода у своего давнего друга: он любил шить. И вязать. В восьмом классе, объяснив, что проспорил, соорудил очень симпатичный свитер с большим воротником. А к концу школы у него стали получаться очень даже креативные вещицы, которые он сооружал по моим размерам, выдавая их за мои же модели. Но отец никогда бы не разрешил Кольке выбиться из колеи, он у него был один, надёжа и опора. И вот тебе раз. Причём, сын стоял на своём, никакие уговоры и угрозы, даже лишение денег не подействовали. Попало и Колькиной маме, её гены, творческой натуры и классной швеи, были прокляты в седьмом колене. Николаевы чуть не разошлись, женская половина ушла и жила в моей пустующей квартире, пока я пребывала у Мостовых. Пришлось Катерине вспомнить азбуку и арифметику, чтобы самой освоить курс молодого бойца на туристическом фронте. Как долго, кто знает? Но упорность и наглость, в хорошем смысле этого слова, импонировали Николаю Николаевичу, и он дал добро. Без его денег у амбициозной особы, с шишом в кармане, ничего бы не вышло. Ну что ж, поживём – увидим. Тем более что мне и не нужно какое-то там мифическое главенство, без него хватало по самые уши.