Иди и умри - стр. 11
– А с женой если что случится? – продолжал натиск Струге. – Что толку от того, что вы будете пасти меня, как корову, а в это время кто-то ударит по моему самому больному месту?
– Да кто ударить-то должен? – не выдержал, продемонстрировав понимание ситуации, сержант.
– Во-о-от, – успокоился Струге. – В этом все дело. Освобождается уголовник, Кургузов его фамилия…
И через четверть часа Антон своего добился. Разбил «группу преследования» на части, чем полностью уничтожил ее предназначение. Звонарев, к его великому неудовольствию (секретаря с ним судья не отправил), вышел из кабинета и направился в банк, а Крыльницкий, потеряв орган управления своими последующими действиями, уселся в дверях.
С удовлетворением отметив про себя, что теперь никто ему мешать не будет, Антон Павлович позвонил жене, выслушал ее смех и попросил Алису приглашать участников процесса.
Струге был уверен в том, что проблем не возникнет никогда, и предложение Николаева принял лишь из соображений демонстрации деланого смирения. Но уже через три часа, в начале шестого вечера, когда на Тернов опустилась темнота, он понял, что ошибся. И подтверждением тому был звонок Звонарева на его сотовый телефон.
Этот звонок застал его и следующего рядом с ним Крыльницкого на половине пути домой, в момент оживленного обсуждения последнего голливудского блокбастера о путешествии Христофора Колумба.
– Красивый фильм, – настаивал Крыльниций.
– Что проку в красоте, если его создавали дилетанты? – возражал Струге.
– Почему дилетанты-то? – возмущался младший сержант.
– Да потому что во времена Колумба на кораблях не было штурвалов! И по морю Колумб шел не на «Пинте», а на… – Струге прервался и сунул руку в карман дубленки. – Погоди спорить, звонят…
Глава 2
«Саша», – отметил Антон, разглядев на табло знакомый номер.
И оказался до крайности растерян, когда услышал голос рыжего:
– Антон Павлович, это Звонарев.
– А я, грешным делом, подумал, что это у жены насморк, – сказал Струге. – Что произошло и почему ты мне звонишь с ее телефона?
Звонарев смутился, потому что только сейчас стал догадываться, что подобные рокировки могут ввести судью в замешательство, но, к его чести, с растерянностью справился ловко, как и все рыжие, и стал говорить следующее:
– Понимаете, Антон Павлович, едва мы с вашей женой покинули банк, чтобы следовать к месту вашего жительства, я осмотрел площадку рядом с банком, и меня смутило одно обстоятельство. Как только за нами захлопнулась дверь, у стоящей слева «восьмерки» зажглись фары. Мы прошли к остановке, «восьмерка» поехала за нами. Мы сели в маршрутное такси, «восьмерка» – при свете фонарей стало ясно, что она фиолетовая, – последовала на расстоянии десяти метров от нашей «Газели». Она ехала за нами постоянно, остановилась позади остановки, на которой мы вышли, и я, когда заходил вслед за Александрой Андреевной в подъезд, успел краем глаза заметить, как капот машины выглянул из-за угла. Проверяясь, я приоткрыл дверь и выглянул. Докладываю, Антон Павлович, что фиолетовая «восьмерка» стоит у подъезда до сих пор…