Идеальный донор 2 - стр. 10
— Георгий, вызови такси, — попросила я. — Возьму с собой чемодан. Положила в него самое необходимое.
— На общественном транспорте тебе не едется? Такси — дорого, — грубым тоном произнёс он.
Вот это финт. Только что получил на свой счёт полтора миллиона, и ему такси дорого. А мама? О ней он подумал? Она еле держится уже. Моему возмущению не было предела. Я хоть и боялась лысого до трясучки, но всё же возразила ему.
— Ты о матери подумал? Она ещё не оклемалась. У неё ушибы по всему телу. Сотрясение мозга. Какой транспорт? Ездили уже сегодня.
— Асият, не спорь. Доеду я. Что со мной будет? — примирительным тоном сказала мама.
Отчим тут же спохватился и хлопнул себя по лбу ладонью.
— Вот же я скотина бесчувственная. Любочка, мы поедем на такси. В другой район всё же. Сколько ещё будем автобуса на остановке ждать? Спасибо, Ася, что напомнила.
И опять отчим мгновенно оправдался и перевернул всё в свою пользу. Мама теперь смотрела на него влюблёнными глазами, как преданная собачка.
Георгий был мужчиной симпатичным, подтянутым. Он обладал своей харизмой и, видимо, пользовался популярностью у женщин, несмотря на лысую голову. Заметила, что подольститься он умеет, но на меня его чары не действовали. Я видела его мерзкую душонку, но ничего доказать матери не могла. Та неизменно отвечала: «Прекрати меня ревновать, Асият. Я тебя воспитала до совершеннолетия, теперь имею право пожить с мужчиной в своё удовольствие».
Я не отрицала тот факт, что у матери может быть своя жизнь и муж, но не такой, как это скользкий Жорик.
Мы с подругой пошли на улицу и стали ждать такси там. Находиться в квартире, которая уже не моя, не хотелось. Ещё немного, и я бы разревелась. Мама тоже переживала, я знала, но не подавала виду.
— Говорят, вы квартиру продали? — к нам подошла соседка, бабушка Клава.
— Да. Уезжаем жить к Георгию, — ответила я.
— К кому? К этому прощелыге? Деточка, жизнь прожить — не поле перейти, а мне восемьдесят лет в этом году стукнуло. Я этого лысого упыря насквозь вижу. Зря вы хату с мамкой продали, ох зря, — старушка покачала головой и пошла своей дорогой, стуча палкой по тротуару.
Клавдия Тимофеевна в своё время перенесла операцию на горло. Голос у неё сделался странный, будто не человек говорит, а ворон каркает. Сейчас её речь показалась какой-то зловещей, будто над нами кружит стая воронья.
Из подъезда вышли мама и отчим. Через минуту подъехало такси. Мы с подругой попрощались, и я села на заднее сиденье автомобиля, вместе с мамой. Отчим расположился спереди, словно барин. Рожа у него была довольная до невозможности.