Идеальных родителей не бывает! Почему иногда мы реагируем на шалости детей слишком эмоционально - стр. 23
Люди в очереди смущенно переглядываются, но никто не говорит ни слова. Они делают вид, что ничего не видят и не слышат. Я могла бы вмешаться, но, чтобы мое вмешательство было конструктивным, мне требуется время, а я очень тороплюсь. Мать мальчика стоит в окружении людей, но складывается впечатление, что она одна. Я решилась, подошла к ней и обратилась с чрезвычайно неудачной речью[4]:
– Я понимаю, что вы в плохом настроении, но есть другие способы успокоить ребенка. Совсем не обязательно его шлепать…
– Вас это не касается!
– Нет, меня это касается. Мне не нравится, когда дети плачут. Я полагаю, вас в детстве тоже били.
– Мне это только на пользу пошло!
Мы обменялись еще несколькими фразами, и я пыталась убедить маму мальчика, что в мои намерения не входит осуждать ее. Напрасный труд! Все мои слова разбивались о ее холодную враждебность. Я ушла, думая про себя: «О нет, на пользу вам это точно не пошло! Это нанесло вам глубокую психологическую травму. Свидетельство тому – напряженное выражение вашего лица и ваша нервная реакция на поведение ребенка, действительно непоседливого. Наверняка в детстве вам пришлось пережить грубое обращение. Вы старательно подавляли свои эмоции и предпочли очерстветь, чтобы не чувствовать боли».
Эта мама могла убедиться, что ее шлепки, крики и угрозы были абсолютно бесполезны. Чем больше она шлепала сына, тем громче он кричал и плакал и тем решительнее вырывался. Но она продолжала на него наседать, а в разговоре со мной настаивала на своей правоте, несмотря на явную бессмысленность ее «воспитательного метода».
Было бы гораздо эффективнее, если бы она спокойно поговорила с ребенком и переключила его внимание на что-нибудь интересное, но, судя по всему, она не признавала подобных приемов. В ее «воспитательном арсенале» было всего одно «оружие»: наказание. Очевидно, именно это она в детстве усвоила от собственных родителей.
Эта мама, копируя их, злоупотребляла своей родительской властью, чтобы компенсировать внутреннее чувство беспомощности. Когда проявление насилия носит одиночный, изолированный характер, мы говорим об импульсивном поведении. Но если родитель не может удержаться и бьет ребенка по поводу и без повода, перед нами – компульсивное поведение. Автоматизм телесных наказаний, переходящий у родителя в привычку, свидетельствует о том, что это компульсивная реакция.
Стремление унижать, оскорблять, осуждать и бить ребенка возникает как проекция нашего собственного гнева, подавленного в детстве. Если нас обижают, мы злимся. Но если нам запрещено выразить эту злость тем или иным образом, наш гнев многократно усиливается под влиянием фрустрации. Напоминание о том, как нас заставляли молча сносить обиды, может заставить этот гнев переродиться в ярость и ненависть. Агрессивная компульсивная реакция – это одновременно и месть, и попытка исцеления. Но об этом мы еще поговорим.