Идеальная жена. Постчеловеческая история - стр. 17
Она ещё минутку морщила лобик и вдруг радостно прокричала:
– Я знаю, как нам выкрутиться! Ты в карты играешь?
– И довольно неплохо. Я всё-таки физик.
– А когда-нибудь блефовал по-крупному?
– Иногда очень хотелось, но толщина бумажника не позволяла.
– Значит, ты меня поймёшь, – проворковала Анна и потащила меня в обычную галантерейную лавку.
Она быстро нашла ожерелье из самого крупного искусственного жемчуга, а может быть, простой пластмассы, окрашенной в перламутровый цвет, потому что стоило оно смехотворно мало.
Портье звали Гансом. Старику уже было далеко за семьдесят, но на свой возраст он не выглядел, молодился и даже заигрывал с юными горничными. Русский язык он выучил в плену. Восемь лет провёл на сибирском лесоповале, искупая службу в гитлеровских войсках. Ко мне Ганс относился по-отечески тепло, а когда увидел вдвоём с Анной, растёкся в самой благожелательной улыбке.
– И где же, господин Адам, вам посчастливилось подхватить такую цыпочку? – спросил старый ловелас, когда я вызывал такси.
– На курорте, господин Ганс.
– О! Эти милые курортные романы! Как я завидую вам, молодым! А она кто? Молдаванка?
– Не угадали. Она француженка.
– Но говорили-то вы с ней по-русски? Или мне, старику, это почудилось?
– Всё правильно. У неё русские корни.
– Очаровательная женщина! Истинная аристократка! Вам очень повезло, Адам.
– Спасибо, господин Ганс. Я это знаю.
Старик не поленился и сам поднялся на третий этаж.
– Такси прибыло, – постучав в дверь, известил он.
А когда мы спустились вниз, Ганс уже поджидал нас, придерживая входную дверь с любезностью самого вышколенного швейцара.
Анна благодарственно улыбнулась пожилому слуге, а меня дёрнула за рукав:
– Дай ему на чай!
Мне ничего не оставалось, как протянуть старому знакомому шиллинг.
Ганс принял чаевые почтительно, а когда я захлопнул за дамой дверь, он выкинул вперёд правую руку с задранным вверх большим пальцем. Высший класс!
Только в гардеробе, когда Анна скинула мне на руки свою шубку, я оценил всю искусность её блефа. На ней были изумительной красоты золотые серьги с крупными натуральными жемчужинами. Так вот почему она подняла ворот у шубки, словно её знобило! Они сияли и переливались таинственными, причудливыми оттенками в ярком электрическом освещении холла оперы. А на её точеной, будто из слоновой кости, шее сверкало такое же ожерелье. С величием королевы Анна протянула мне руку, и по устланной ковровой дорожкой лестнице мы взошли на второй этаж.
Нас провожали десятки, а может быть, и сотни глаз. Мужчины завидовали мне, что отхватил такую принцессу, а женщины – ей, что постигла все тонкости обольщения мужчин.