Идеальная химия - стр. 4

– Луис, не трогай мои шмотки. Особенно вещи с символами банды.

– Мне нравятся красный и черный.

Только этого мне не хватало.

– Если я когда-нибудь поймаю тебя с этим снова, ты будешь сине-желтый – от синяков, – замечаю я. – Понял, братец?

Он пожимает плечами.

– Да. Понял.

Луис выходит из комнаты пружинящим шагом – сомневаюсь, что он действительно понял. Я запрещаю себе об этом думать, хватаю черную футболку из комода и натягиваю старые потертые джинсы. Я завязываю бандану на голове, когда слышу мамин громкий голос из кухни:

– Алехандро, спускайся, пока завтрак не остыл. De prisa[6], поторопись.

– Иду.

Я, видимо, никогда не пойму, почему еда такая важная часть жизни для нее. Мои братья уже уплетают завтрак, когда я вхожу в кухню. Я открываю холодильник и изучаю его содержимое.

– Садись.

– Ма, я просто возьму…

– Ничего ты не возьмешь, Алехандро. Сядь. Мы семья и должны вместе поесть.

Я вздыхаю, закрываю холодильник и сажусь рядом с Карлосом. В том, чтобы быть частью семьи, иногда есть свои недостатки. Mi’amá ставит передо мной тарелку с huevos и tortillas[7].

– Почему ты не можешь называть меня Алекс? – Я опускаю голову и утыкаюсь в завтрак.

– Если бы я хотела назвать тебя Алекс, то не выбрала бы имя Алехандро. Тебе оно не нравится?

Мои мышцы напрягаются. Меня назвали в честь умершего отца – и таким образом переложили на меня ответственность быть главным мужчиной в доме. Алехандро, Алехандро младший, Младший… для меня это звучит одинаково. Все одно – наплевать, кто я за этим именем.

– Это имеет значение? – бормочу я, беря тортилью. Поднимаю глаза и пытаюсь оценить мамину реакцию.

Она стоит ко мне спиной и моет посуду.

– Нет.

– Алекс хочет сделать вид, что он белый, – вмешивается Карлос. – Ты можешь изменить имя, братишка, но все равно все будут воспринимать тебя как мексиканца.

– Карлос, cállate la boca[8], – предупреждаю я. – Я не хочу быть белым. Просто не хочу, чтобы меня связывали с отцом.

– Вы двое, Por favor[9], – просит мама. – Для одного дня ссор уже хватит.

– Mojado[10] – напевает Карлос и бесит меня, называя «мокрой спиной»[11].

С меня хватит трепа Карлоса; он зашел слишком далеко. Я встаю, со скрипом отодвигая стул. Карлос поднимается вслед за мной и сокращает пространство между нами. Он знает, что я могу надрать ему задницу. Когда-нибудь его раздутое эго доведет его до беды.

– Карлос, сядь, – приказывает Mi’amá.

– Грязный мексикашка. – Карлос растягивает слова в поддельном акценте. – А еще лучше, es un Ganguero[12].

– Карлос! – Mi’amá резко обрывает его и делает шаг вперед, но я встаю между ними и хватаю брата за воротник.