Идеальная для колдуна - стр. 99
— Я выкинула его с обрыва, мессир. Там, в парке. В реку.
— И тебе было не жаль свой труд?
— Нет.
— А мне жаль. Ты не самая безрукая. — Он провел кончиками пальцев по шее, по плечу, вниз по руке: — Завтра Гасту идет в город. Я разрешаю тебе написать матери. Только… — он приблизился, рука скользнула на бедро, — надеюсь, ты не станешь ей рассказывать о наших мелких семейных неурядицах. Это дурной тон.
Амели опустила голову:
— Спасибо, мессир.
Феррандо нагнулся, подал ей с пола сорочку:
— Доброй ночи, дорогая.
Амели поспешно прикрылась:
— Доброй ночи, мессир.
Она проводила мужа взглядом до дверей, а в голове билось лишь одно: горбун завтра уйдет.
32. Глава 32
Орикад явился на рассвете. Беспардонно устроился поверх покрывала и тянул за прядь волос, перебирая маленькими пальчиками. Амели порывисто села:
— Что ты здесь делаешь?
Демон повел бровями, длинные волоски шелохнулись, как усики бабочки:
— С чего это ты взяла, что можешь гнать меня, когда вздумается?
Амели с трудом удержалась от извинений, хотя это была первая мысль. Ну, уж, нет! Если демон обязан ее слушаться — не за что извиняться.
— Разве не могу?
Орикад не ответил. Лишь скривился, взлетел, шлепая крылышками:
— Мессир милостиво позволил тебе написать матери. Изволь поторопиться, если намерена. Гасту тебя ждать не станет.
Амели прижала одеяло к груди:
— Он уже уходит?
О нет, волновало вовсе не письмо. Она и не знала, что писать.
Орикад картинно закатил глаза:
— У тебя есть час. А если писать не умеешь, — он скрестил ручки на груди, — так и быть, писарем послужу.
Это даже рассмешило:
— Разве ты умеешь писать?
— Получше многих. — Он приосанился, задрал подбородок: — Я знатный каллиграф.
Амели даже прыснула со смеху, настолько это показалось комичным. Позерскую неприкрытость демона, которая поначалу так шокировала, она теперь не замечала вовсе. Поднялась, накинула на плечи капот:
— А зачем ему в город?
Орикад сверкнул глазами:
— А твое какое дело?
Амели пожала плечами, стараясь не выдавать свой интерес, хотя внутри все буквально тряслось. Даже руки не слушались.
— Да никакого. Просто, что ему делать в городе?
— По делам мессира, разумеется. Сегодня почтовый день. Ну… и прочее. Хозяйственное.
Очень хотелось ввернуть, не намерен ли горбун заказать очередную порцию глины, но Амели сдержалась — сейчас это совсем ни к чему. Лишь все испортит.
— И надолго он обычно в город ходит?
Орикад прищурился:
— А ты к чему выспрашиваешь? Задумала что?
Амели осеклась, мысленно ругая себя. Создатель, одним неосторожным словом можно вмиг все испортить.
— Просто любопытно. От него народ в городе шарахается, как от прокаженного. Так что ему там расхаживать.