Идеальная для колдуна - стр. 92

Теперь хотелось, чтобы Нил просто ушел, оставил ее одну. Она и так наговорила слишком много. Ни к чему откровенничать с лакеем. Кажется, для хозяйской жены это уже слишком. Амели мечтала пойти к обрыву, смотреть на рябую гладь реки, на огни ночного города, на полог звездного неба. Слушать, как поют в камышах лягушки. Только бы ее оставили в покое.

Нил обхватил тарелку покрепче:

— Ты не против, если я заберу и съем на своем чердаке?

Амели кивнула:

— Нет, конечно. Иди.

Он вдруг вручил тарелку ей обратно:

— Подержи. У меня для тебя тоже подарок есть. — Он порылся в холщовой котомке через плечо, достал свернутый трубочкой лист, завязанный бечевой, забрал тарелку вместе с корзинкой: — Это тебе.

Амели с опаской коснулась бумаги:

— Что это?

Он смущенно улыбнулся:

— Так, ерунда. Потом посмотришь.

Амели не удержалась, сдернула бечевку и развернула лист. С рисунка смотрела она сама. С точеными чертами, огромными влажными глазами. В волосах жемчуг и нежные розы.

Она даже приоткрыла рот от изумления:

— Неужели это я?

Нил усмехнулся:

— Конечно, ты. Какая есть.

Амели хотела что-то возразить, сказать, что Нил нарисовал ее гораздо красивее, чем есть на самом деле, но тот уже опустил фонарь, перехватил корзинку и направился в сторону замка:

— Спасибо за пирог. Наверняка, он вкуснее, чем у тетки.

Амели стояла, молча смотрела, как удаляется и меркнет беспокойный апельсиновый свет. Не было слов. Она вновь нетерпеливо развернула бумагу, но в лунных лучах рисунок терял очертания. Хотелось кинуться в покои и рассматривать всю ночь, чтобы запомнить каждый штрих. Так и будет. Нужно лишь немного успокоиться, подышать, посмотреть на ночную реку.

Амели спрятала рисунок за корсаж, обогнула павильон, но тут же замерла, приглядываясь и прислушиваясь. Со стороны разрушенного колодца показался теплый свет фонаря. Амели нырнула за угол, прижалась щекой к камню, совсем как в прошлый раз, и аккуратно выглянула. Горбун вышагивал, церемонно выбрасывая ноги, держал фонарь на вытянутой руке. Он был все в том же заляпанном фартуке, как днем, когда заходил в кухню. За ним снова послушно следовала совершенно голая светловолосая женщина. Когда Амели узнала ее, прислонилась затылком к стене и зажала рот обеими руками, стараясь не закричать.

Мари. Ее Мари.

Когда Амели вновь набралась смелости выглянуть, Гасту уже свернул несчастной шею и толкал тело в обрыв. Послышался удар, тяжелый всплеск. Горбун заглянул через ограждение, видимо, удостоверяясь, что несчастную надежно скрыла вода, поднял с земли фонарь и зашагал в сторону колодца, что-то беззаботно насвистывая.