Идеальная для колдуна - стр. 81
Этого он хочет?
Амели скользнула языком по его гладким зубам, чувствуя, что не встречает сопротивления, протиснулась глубже и тут же отстранилась, будто обожглась, едва не закрыла лицо руками. Было в поцелуе нечто большее. Он казался интимнее всего того, что только что было в постели. Или его приказы наделяют этот жест иным смыслом?
Феррандо лишь презрительно усмехнулся:
— Приверженцы старых практик утверждают, что души сливаются именно в поцелуе. Искренний поцелуй выражает истинную любовь. И он ценнее всего остального. Квинтессенция. Даже девственность имеет меньшую цену. Я тоже так считаю, как адепт истинных учений. Значит, ты только что солгала мне?
Амели сглотнула, нервно покачала головой:
— Нет, мессир! Нет!
— Тогда в чем дело?
Она не знала, что отвечать. Едва не рыдала. Лучше еще раз повторить все то, что было в спальной, чем отвечать на эти вопросы.
Феррандо вновь схватил ее за руку и потащил вниз. Амели что-то бессвязно лепетала ему в спину, но колдуна это не волновало. Он открыл какую-то дверь и втолкнул Амели в темноту. Она лишь вскрикнула, сжалась. Едва дышала от страха.
Свечи загорались по кругу — одна за одной, создавая подобие иллюминации. Амели подскочила, когда камень загорелся под ногами, расцветился десятками горящих цветных линий, исходящих неземным светом. Она старалась не наступать на линии, чтобы не обжечься, но свет был холодным. Точнее, никак не ощущался. Просто невиданное свечение без огня и тепла. Амели прижала ладонь ко рту, огляделась. Помещение чем-то напоминало лавку аптекаря. Вдоль стен теснились стеллажи, заставленные склянками с разноцветным содержимым, пузатыми колбами разных размеров, стеклянными трубками, глиняными горшками. И книги. Десятки книг с толстыми кожаными и матерчатыми корешками. У стены, возле окна, стоял резной стол, заваленный бумагами.
Амели опустила было голову, но вдруг снова повернулась к окну: посреди ночи за приоткрытой створкой звенел летний день. По спускающемуся к спокойной глади реки холму рассыпались деревенские домики. Вдалеке неспешно вертелись лопасти мельницы. Порывы ветра приносили запах разогретого разнотравья. Амели невольно перевела взгляд к двери, туда, где стоял Феррандо:
— Как это возможно?
Он лишь повел бровью:
— Для меня невозможного мало.
Амели будто забыла про страх и холод, подошла к столу, оперлась о столешницу, выглядывая в окно, подставляя лицо теплому ветру:
— Что это за деревня?
— Я там родился. И по-своему был счастлив какое-то время. Мне нравится видеть ее за окном.
— Значит, теперь вы не счастливы?