Идеалист - стр. 3
– Ты ж с Сахалина, – подкалываю я. – Тебе ли морепродуктам удивляться? Да и откуда они в Москве?
– Забей, – машет он рукой. – Можно подумать, что ты когда-нибудь пробовал настоящие морепродукты. Сайру разве что из баночки да палочки эти «крабовые», гы-гы, а я-то в этом толк знаю. Короче, ну вот сидим мы, и теща невзначай так: «А вот когда Танечке было восемнадцать, ухаживал за ней один олигарх»…
– А-ха-ха-ха! Че, реально? Прям так и ляпнула?
– Не, ну ты понял вообще? Комплексов-то у меня по этому поводу нет, сам знаешь, мне плевать, я вообще в душе босяк и бродяга. Но непонятно, у самой-то тещи откуда такие бревна в глазу штакетником торчат?
– А что, – я снова заржал. – Может, тетка просто хвасталась. А Танька чего?
– Да ничего. Сидела с каменной рожей.
– Может, ей не впервой просто? – я снова улыбнулся.
– Кстати, очень возможно, – поднял он палец. – Не впервой, стопудово. Там вообще семейка… Вот что ты, к примеру, делаешь, когда тебе нужны штаны?
– Температуру смеряй, Ренат. Как что? Иду в магазин да покупаю.
– А за распродажами следишь?
– Да нет, в общем-то, – я пожал плечами. – Мне не настолько часто нужны штаны.
– Ну, а там из этого делали целую историю. У тещи подруга есть, какая-то тетя Маша, магазином тряпок заведует. И вот раз в несколько месяцев теща начинала курлыкать индюком и ходить вприсядку: у тети Маши скоро должна начаться распродажа. Причем там все было хитро. Надо было прийти в магаз, померять тряпки, потом их куда-то втихаря относили, а через месяц, когда распродажа стартовала официально, их можно было забрать. И все эти финты ушами проделывались с такими шпионскими выражениями лиц, что от зависти лопнул бы Рихард Зорге.
– Смешно, – отметил я. – Но верится с трудом. Так люди не живут.
– Ну, они ж другого поколения. У них мания такая: не покупать, а доставать. Тайная примерка в магазине тети Маши возвращает их в тот номенклатурный совковый рай, который когда-то был единственным оправданием их существования. Ощущение некоей сакральной причастности, уже давно понятной только ими самими.
– Погоди, ты че несешь-то? К чему причастности?
– Да расслабься. Ты просто не помнишь уже. В советское время, когда все было в тотальном дефиците, смысл существования чиновничьих жен как раз и сводился к одной-единственной функции – этот дефицит и достать. А теперь в магазинах и так все есть, и им от этого неуютно. Они чувствуют себя невостребованными, отсутствует смысл жизни, понимаешь?
– Честно говоря, не понимаю. Да и откуда бы мне. Слушай, ну а ты-то на хера играл во всю эту клоунаду, если все было так плохо?