Идальго Иосиф - стр. 19
– Лжешь! – выплюнул он в лицо Кордобе. – Лжешь, грязная свинья!
Кордоба сделал шаг назад.
– Не лгу, и ты это знаешь. У меня, хорошо запрятанная, хранится расписка, которую твоя бабка неосторожно дала моему деду, в обмен на купленные товары. А знаешь, что она покупала? Посуду для Седера! – прокричал он.
Торквемада сел на стул и несколько минут рассматривал Кордобу.
– Для Седера, говоришь, – хмыкнул он. – А ты храбрый, даже, я бы сказал, безрассудный, еврей. Ты думаешь, эта расписка понадобиться тебе – мертвому? Или ты надеешься покинуть это место живым? – уже совершенно спокойно произнес он.
Кордоба пожал плечами.
– Даже если я отсюда и не выйду – это не имеет значения. Расписка эта не у меня. И если я не вернусь домой, то она попадет прямо к королю!
– К королю? – усмехнулся Торквемада.
– Жаль, что ты сам не сможешь доставить эту мерзкую бумажку. Заодно спросил бы и про его бабку! Альфонсо мог бы рассказать про нее немало интересного.
Торквемада снова вскочил и зло выкрикнул:
– Вы не только осквернили Бога нашего Иисуса – вы проникли в душу, мозг и кровь Испании! И именно за это пойдете на смерть! Вон отсюда! – прошипел он. – И если ты не хочешь перед смертью испытать небывалые муки – еще сегодня эта расписка должна быть у меня!
Кордоба повернулся и медленно пошел к выходу. Иосиф последовал за ним.
– А тебя как зовут? – вдруг спросил Торквемада Иосифа.
– Иосиф Бен Эзра – растерянно ответил тот.
Так вот, Эзра, к тебе лично я ничего не имею. Бери свою охранную грамоту и побыстрее уходи из страны.
Иосиф побледнел и удивленно посмотрел на инквизитора.
– Да, да, у нас не только длинные руки, но и большие уши! – самодовольно хмыкнул Торквемада. – И не волнуйся, твоему другу Мигелю не сделают ничего плохого за это. Я тоже умею ценить дружбу.
– Иосиф! Пора обедать! – Мириам уже в третий раз звала своего мужа.
Иосиф вздрогнул, посмотрел на нее растерянно и удивленно. Но уже спустя несколько мгновений он тряхнул головой, сбрасывая, как пыль, чугунные мысли, мгновенно превратившись в прежнего – решительного и ироничного хозяина жизни.
– Иду, – сказал он не ей, а себе.
И это была уже дорога, это уже был Исход!
Заканчивалась короткая летняя ночь. Еще до первых лучей солнца, как будто бы по сигналу великого дирижера, со всех концов Испании потянулись караваны повозок, поднимая клубы пыли и грохоча визгливыми колесами по каменистой земле.
Ведомые одной на всех целью, обгоняя друг друга и сталкиваясь, смеясь и плача, евреи покидали Испанию, оставляя за собой километры дорог и дорожек, как будто бы кровь, еще недавно бурлившая в венах и артериях, покидала тело большой страны.