И жизнь моя – вечная игра - стр. 7

– Ничего, бывает, – улыбнулась она.

Но интерес к его персоне заметно в ней поубавился. Похоже на тот случай, когда в женщине, заметившей слабость мужчины, включился механизм отторжения, а не порабощения.

– А где мать с отцом? – спросил он, чтобы отвлечься от Лады.

– Скоро будут... А ты давно приехал?

– Да нет. Вот, спать завалился...

– Лада, ты уж его извини! – обращаясь к подруге, улыбнулась Надя.

– За что? – пожала плечиками девушка. – Это ж его кровать...

– Но белье же твое.

– У меня еще комплект есть. Я к себе пойду, ладно?

– Ну иди. Только недолго. Мы сейчас стол накрывать будем, приходи.

Лада ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.

– Куда она?

– К себе. Она на первом этаже живет, комната у нее там...

– Холостячка?

– Ну да... Но ты же видишь, она хорошенькая, а там же не только женщины, там больше мужиков. Петр Васильевич попросил меня к себе Ладу взять.

– Кто такой Петр Васильевич?

– Директор завода. Богатов Петр Васильевич. Ты, может, его и не знаешь, он только в прошлом году директором стал.

– И он тебя за Ладу попросил?

– Да, меня. Она у него в приемной сидит.

– Секретарша?

– Ну да... И я тоже секретарша. Только не у него, а у главного инженера.

– Разве главному инженеру положена секретарша?

– Раньше нет, сейчас да.

– Барствует начальство.

– Пусть барствует. Зато нам квартиру, может быть, дадут.

– И что для этого надо? – Тимофей подозрительно глянул на сестру.

На какое-то мгновение она стушевалась, опустив к полу глаза.

– Хорошо работать, вот что для этого надо!

И снова на ее смазливом личике играет задорная улыбка.

– А Лада как работает?

– Тоже хорошо... А что?

– Да так, ничего.

– А мне кажется, чего! Что, понравилась?

Тимофей уклонился от ответа.

– Мне бы душ принять. А ты бы в магазин сбегала, ну, если стол накрывать.

Он вручил сестре мятую купюру достоинством в сто немецких марок.

– Ух ты! Богато живешь!.. На сверхсрочной что, в инвалюте платят?

– Платят. Но не всем.

Ни сестра, ни родители не знали, что за служба у него была последние два года. Он писал им, что на сверхсрочную остался. Сначала другу-контрактнику в свою бывшую часть письма слал, а тот уже пересылал их в конвертах со штемпелем приднестровской почты.

– Если такой богатый, то жениться надо, – поддела его Надя.

– И женюсь. Когда время придет.

– А когда оно придет?

– Когда работать устроюсь.

До армии он закончил техникум, полгода успел отработать на заводе. Но не очень-то хотелось сейчас возвращаться к той прежней жизни. Шумные цеха, жужжащие станки, всю смену на ногах, не покладая рук. Норма большая, а зарплата маленькая. Да и не в деньгах дело. Работа нудная, никакой романтики, сам ты – ноль без палочки, а над тобой начальников целая лестница, один другого выше. И все, кто вокруг тебя и даже выше, – слабаки. Так и самому слабаком стать недолго...