И жили они долго и счастливо - стр. 55

Эльф, в отличие от девушки, особыми лишними мыслями не мучился, но он пошевелил пальцами, вспоминая гладкость кожи, и улыбнулся. Потянувшись, он залез в шкаф и, достав оттуда бутылку вина и бокал, ушёл в ванную. Минут через двадцать, расслаблено лёжа в горячей воде, Керай лениво поднял руку ко рту и сделал небольшой глоток. Теперь можно было снова начинать мыслить трезво. Разум лениво бродил вокруг всего произошедшего за день, особенно часто возвращаясь к сержанту-охраннику – надо бы ещё раз напомнить всем, чтобы следили за человеком, потому что теперь эльф не сомневался в том, что Тук может выкинуть какую-нибудь глупость, а глупости были Кераю совершенно ни к чему. Он сделал ещё глоток и откинул голову на бортик, перекатывая вино на языке, как бы ни был приятен поцелуй, но коньяк, особенно в сочетании с успокоительными каплями, эльф не любил.

– Кэп? Ты тут? – голос орка раздался в каюте ближе к середине бутылки вина.

– Тут, – отозвался Керай, продолжая лежать в почти остывшей воде, – Чего тебе не спится? – проговорил он своему помощнику, который совершенно спокойно заглянул в ванную комнату.

– Не важно, – Сатойя подал полотенце своему вылезшему из воды капитану, – Я тут подумал, этот сержант. Парни видели как он накидался в трюме, крепко. Спрашивали с чего это он.

– Расскажи им про сообщение. Скажи, что это несчастная любовь, – эльф вытерся и, подхватив бутылку, вышел наружу, – Даже не соврёшь ни словом, – не утруждая себя одеванием, он налил себе вина, в два глотка осушил бокал и налил снова, – И следите за ним. Докладывать о каждом его шаге.

– Хорошо, – орк кивнул и ушёл, оставляя Керая в одиночестве.

– А, вообще-то, всё просто прекрасно, – эльф отсалютовал бокалом небу, которое видел в открытое окно, допил вино и ушёл спать.

Утром за завтраком плохо выглядели сразу два человека. Мистер Тук мучился похмельем и старался лишний раз не поворачивать голову, а левая рабочая рука у него едва заметно подрагивала, когда он подносил чашку ко рту. Мистер Беннет тоже не радовал цветом лица, а припухшие веки говорили о весьма сомнительном отдыхе ночью. Поспать Лизбет нормально не удалось. Сначала она крутилась в спальнике не в силах улечься удобно, потом же, когда сорочка уже оказалась перекрученной винтом вокруг ног, она усилием воли вытянулась ровно и стала считать звёзды. Звёзды в какой то момент стали отражаться в глазах ужасно сомнительного в плане нравственности эльфа. Причём как-то совершенно внезапно она была снова в душе, а эльф её целовал. Проснулась она от совершенно диких ощущений. Варварских, можно даже если угодно. Всё снизу ныло и скручивалось в ком непонятного томления, которое хотелось резко прекратить. Это было ненормально. Обычно некоторое похожее ощущение возникало у неё, когда она читала втихаря от отца и гувернанток романы, где описывались возмутительные сцены поцелуев или объятий, но до сих пор ни одно описание, даже та странная вставка из 1001 ночи, будоражащая воображение и заставляющая гадать о событиях первой брачной ночи, не приводила её в такое состояние. Она села, часто выдыхая и откидывая тёплый верх спального мешка. Надо было просто перевернуться на другой бок и попытаться уснуть, пережить всё как кошмар. Но к утру она была вся измученная и не выспавшаяся. Потому что её явно сломали, такого раньше не было.