«И я ищу, ищу, ищу». Судьба советского офицера - стр. 34
Елизавета пристально посмотрела на Теремрина, видимо, желая что-то сказать, но, не решилась, и, поблагодарив Ивлева, направилась к домику, где был её дедушка. И уже у калитки, полуобернувшись и показав свой пленительный в утренних лучах профиль, сказала:
– Как я вам завидую… Я тоже мечтала о сеновале! – и, смеясь, скрылась в палисаднике.
Теремрин бросился в душистое сено и утонул в нём. Надо было поспать, надо было заснуть немедленно, но вихрь мыслей наполнял его сознание. Елизавета менялась на глазах. Она оживала и возвращалась к жизни. Он понимал, что, в какой-то мере, является виновником этого её возрождения, и не знал, как быть. Что же, что он чувствовал? Пожалуй, сразу и сказать не мог. Ведь он увлечён Татьяной, увлечён серьёзно и сильно. Так почему же его так волнует душевное состояние Елизаветы? А она? Она ведь тоже мучима мыслями. С одной стороны, ни на мгновение не забывает о том, что ей сказал священник – это чувствуется по тому, как держится, что говорит. С другой стороны, нет-нет, да прорываются помимо её воли междометия, короткие фразы, которые говорят о той внутренней борьбе, что всё более охватывает всё её существо. А глаза! Глаза – зеркало души. Они сегодня сказали Теремрину о многом. Но он старался уйти от мыслей о том, что прочитал в глазах необыкновенно привлекательной женщины.
«Что же я за человек? – думал он. – Ведь просто не имею права думать о ком-то другом, кроме Татьяны. Ведь я в ответе за неё, отдавшую всё своё необыкновенное существо в полную власть мою! Нет, нет и нет! С Елизаветой – только дружба, искренняя, тёплая, душевная дружба… Да, собственно, что я возомнил? Ведь она иного и не допустит?»
И всё же он стал виновником главного – Елизавета постепенно возвращалась к жизни и возвращалась, благодаря вот этим их добрым, дружеским и совершенно безгрешным отношениям. Получалось, что он всё-таки действительно был прав, не взяв в Дивеево Татьяну.
Так думал он, одновременно понимая, что Елизавета уже и сама, возможно, не осознаёт, что может допустить и чего допустить не может. Она сама в плену мыслей, в плену сомнений, которые охватывают её, помимо воли. Заснул незаметно. Разбудил Ивлев на завтрак. Время близилось к полудню. Все уже давно поели, и завтракали они вдвоём с Елизаветой. Она успела привести себя в порядок, и тени усталости не оставалось на её красивом, ярком лице.
Они чувствовали, что минувшая таинственно-торжественная звёздная ночь невероятно сблизила их, и Теремрин не знал, как относиться к этому сближению – радоваться или, напротив, остерегаться. О том, что может быть и чего не может быть с Елизаветой, он мучительно размышлял и прежде, когда она приезжала минувшей осенью. И тогда он был связан по рукам и ногам семейными узами, а теперь ещё добавились и иные узы, источником которых стала Татьяна. А он ведь столько рассказывал Татьяне о Дивееве, обещал привезти сюда, да вот какая получилась незадача.