И все-таки жизнь прекрасна - стр. 31
– Давай выпьем…
Честно сказать, я обрадовался, что он не держит зла. Но в силу своей провинциальной прямоты вновь признался ему:
– Может быть, я не прав, но по-прежнему остаюсь при своем мнении, хотя и голосовал «за» по совокупности, потому что считаю великой несправедливостью то, что ты до сих пор не имел этой высокой литературной награды. А посему поздравляю с запоздалым праздником.
– Я знаю, что ты голосовал за меня. Спасибо!
«Вот тебе и тайное голосование», – про себя усмехнулся я. И когда мы вместе вышли из Свердловсого зала, я спросил Евтушенко:
– А ты знаешь, где выход отсюда в город?
Лауреат засмеялся и сказал:
– Я когда-нибудь напишу об этом, как Дементьев заблудился в Кремле и не знал, где находятся Спасские ворота…
Но пока обо всем этом написал я. И напишу еще, потому что много за эти годы общался с нашим выдающимся поэтом… Мы спорили, радовались, обижались. В общем, жили по соседству – не только во времени, но и в поэзии.
Не все было просто у меня на первых порах в «Юности». Кое-кто из писательской братии плохо отнесся к моему назначению. Очень остроумно высказалась по этому поводу Виктория Токарева. Когда летом 1982 году сгорела наша дача, Вика «утешила» меня: «Андрей, теперь тебе простили, что ты стал главным редактором…» Но оказалось, что «простили» не все. Потому что вскоре началась вдруг какая-то странная кампания в печати против нашего журнала. В каждом номере «Литературной газеты» стали появляться критические статьи, иногда даже по две сразу, в которых подвергались разносу и наша проза, и наша поэзия. Причем, статьи выстраивались таким образом, что ставилась под сомнение общая литературная линия «Юности». Все это создавало нервозную обстановку и в самой редакции. Потом мне передали, что готовится обсуждение журнала на секретариате Союза писателей СССР. Мы начали готовиться. Мне позвонил бывший член редколлегии «Юности», известный критик Евгений Сидоров, который сообщил, что он возглавил группу по подготовке этого обсуждения. По наивности я спросил, какова их позиция. Он доверительно признался, что в его обзоре нашего журнала «хорошее будет бороться с очень хорошим».
И вот настал наш «судный день». Секретариат вел председатель Правления СП Георгий Мокеевич Марков.
Первым выступил Евгений Сидоров. К моему удивлению, обещанное «хорошее и очень хорошее» ни с кем не боролось, потому что его просто не было среди оценок, данных Сидоровым «Юности». Докладчик задал тон. И тут началось! И авторы-то не те, и проза на обочине литературы, и поэзия мелковата… Но выступали пока не очень авторитетные коллеги. Как я подметил, некоторые из писателей были обижены на редакцию невозможностью для них напечататься в «Юности». Правда, мой давний друг главный редактор журнала «Дружба народов» Сергей Баруздин и секретарь правления СП поэт Олег Шестинский пытались погасить критический накал. Но они оказались в одиночестве. И вдруг доселе молчавший в президиуме Сергей Владимирович Михалков оживился и своим мягким характерным голосом негромко произнес: «А мне нравится нынешняя «Юность». И талантом, и озорством, и новыми именами, и честностью. И потом я очень люблю Андрюшу Дементьева. И на этом посту тоже…» Он так и сказал – «Андрюшу». И тут я вдруг понял, что все это обсуждение было направлено персонально против главного редактора, иначе Михалков не стал бы объясняться мне в любви. Видимо, он знал что-то потаенное из нашей «придворной жизни». И потому мне было интересно, что скажет Марков. Но Георгий Мокеевич был невозмутим. Он внимательно выслушал Михалкова и тут же очень добродушно и как-то по-свойски обратился к своему коллеге: «Ну, что будем соревноваться, кто больше любит журнал «Юность» и его главного редактора? Я тоже не в последних рядах…» И напряжение сразу спало. Все поняли, что «Юность» в порядке. Последующие выступления стали доброжелательнее и мягче. Кто-то даже назвал наш журнал выдающимся изданием, одолевшим новые высоты. Я мысленно порадовался, что чьи-то коварные замыслы провалились.