И все небо для нас - стр. 39
– А-а-а…
– Я-то ради дела ночью в поле пошел, а ты что тут забыла?
Если бы я знала, что ответить. Признаваться в побеге стыдно.
– Я заблудилась. – Прозвучало не очень уверенно, поэтому добавляю: – Я шла к дяде и потерялась в полях. Блуждаю тут пару часов.
– Хорошо, что ты наткнулась на меня. Я тут с детства обитаю, так что при всем желании не потеряюсь. – Гордей разворачивается и машет рукой, чтобы я шла за ним. – Только дотащу оборудование до дома.
Когда мы выходим к поляне, где я впервые его увидела, Гордей спрашивает:
– А почему ты закричала?
– Испугалась.
Мама говорила, что признаваться в своих страхах не стыдно. Главное, не сболтнуть лишнего людям, которые могут использовать их против тебя.
– Значит, образ удался. Жаль, что я толком не успел сфоткаться. – Гордей подходит к светящемуся объекту.
– Что это?
– Софтбокс. Штука для освещения. – Он выключает софт-бокс. Под светом луны лицо Гордея видно в разы хуже. – А ты думала что?
– Я вообще не поняла, что это.
Все оборудование Гордей тащит сам, хоть ему и неудобно передвигаться в кимоно. Его шаг куда у´же, чем мой, поэтому я замедляюсь, чтобы идти рядом. Не хочу снова потеряться.
– Где живет твой дядя?
Мы выходим к заднему двору дома, и Гордей оставляет оборудование в сарае.
– Подожди тут, я переоденусь. – Гордей закрывается внутри.
Не помню, как выглядит дом дяди. Что мне сказать? Веди туда, не знаю куда? Потираю лоб и широко, но беззвучно зеваю, прикрывая рот ладонью.
– Так где? – Гордей выходит на улицу.
Теперь на нем футболка с принтом, который в темноте не разглядеть, и рваные джинсовые шорты до колен.
– Не знаю.
– Может, у тебя и дяди никакого нет?
– Есть.
– И как его зовут? – Глаза Гордея сужаются.
От напряжения у меня над губой выступает испарина.
– Тихон.
– М-м, хочешь сказать, что ты племянница Тихона и Ирмы Соловецких?
Округляю глаза и киваю, как игрушечный болванчик. Гордей легонько тычет меня пальцем в лоб, чтобы я замерла.
– Знаю я их. Пойдем.
Разглядываю свои ноги и ноги нового знакомого. Он идет босиком.
– У тебя что, обуви нет? – срывается с языка.
И куда подевалась моя молчаливость?
– Есть, просто кое-кто посреди ночи заблудился и теперь заставляет меня вести себя домой. Я не могу тратить бесценное ночное время на поиски обуви.
Кончики ушей горят.
– Да просто вся обувь в доме, а мама, если проснется, меня прибьет, – Гордей усмехается. – Мы с твоей родней соседи. Ты везучая…
Когда мы выходим к дому, живот скручивает в тугой узел. Я не хочу возвращаться туда, но я должна. Ради Милы. Ради мамы. Ради себя.
– Иди, – Гордей кивает в сторону дома. – Я уж с тобой не пойду, а то взрослые еще чего подумают.