И все небо для нас - стр. 35

Может, это к лучшему?

Взгляд натыкается на рюкзак на деревянном стуле. Похоже, он сшит вручную, а не куплен в магазине.

– Вер, спускайся обедать, – зовет снизу дядя.

Отвечаю ему, приоткрыв дверь, что не голодна, и выхожу на балкон. Наша с сестрой одежда висит на веревках и колышется от порывов ветра. Нужно забрать одежду так, чтобы никто не заметил и не остановил меня.

Весь день провожу в комнате, изредка выглядывая с балкона. Мила и Ирма постоянно ходят вместе, переговариваются и улыбаются. Хорошо быть ребенком, не нужно думать о проблемах.

Ставлю смартфон на зарядку. В пути он мне точно пригодится. Нарезаю круги по мансарде, отсчитываю время, а оно тянется слишком долго.

Наконец наступает вечер. Прячу телефон в рюкзак и забираюсь на кровать, притворяюсь спящей. Почти засыпаю, когда слышу топот. Мила врывается в комнату.

– Дядя, а можно мне мультики посмотлеть? – кричит она.

Тихон издает звук: «Ш-ш».

– Можно? – громким шепотом переспрашивает сестра.

– Можно, но внизу. Вере нужен отдых, она очень устала.

– А почему она устала? – голос Милы отдаляется.

– Она была сильной слишком долго.

Когда дверь закрывается, продолжаю лежать. Глаза щиплет, но я не плачу. Дядя правильно сказал, я была сильной слишком долго. Теперь, когда пропал прежний смысл жизни, настала пора выбрать новый.

Однажды мама взяла меня в поход, потому что я закатила истерику с требованием отвести меня в лес. Почему-то в восемь лет мне казалось, что все нормальные семьи должны раз в неделю ходить в поход.

Мы выехали в лес и ушли совсем недалеко до того, как я поскользнулась и упала с небольшого склона. Встать не смогла – подвернула ногу. Пока я ревела, мама вызвала скорую помощь, а потом подняла меня на руки и понесла прочь из леса. Больше мы о походах не разговаривали, но я до сих пор вспоминаю то чувство безопасности в маминых объятиях.

Теперь ее нет, а я теряюсь где-то в глубине себя. Только побег поможет не утонуть в отчаянии. В стенах чужого дома я задыхаюсь и думаю только о маме и несправедливости судьбы. Если я ничего не сделаю, то захлебнусь в эмоциях и застряну в них.

Когда дом погружается в тишину, встаю с кровати, скручиваю простыни и крепко связываю между собой. Не хочется переломать кости, выбираясь на свободу.

Скидываю длинную хлопковую ночнушку и остаюсь в нижнем белье. Надеваю на плечи рюкзак, привязываю «веревку» к парапету и скидываю вниз. Осторожно спускаюсь, вглядываясь в горящие приглушенным светом окна дома, пригибаюсь и перебежками добираюсь до веревки, на которой сушится одежда. Забираю рубашку с джинсами, отползаю в ближайшее темное место и одеваюсь. Сразу становится жарко. Последней забираю кепку.