И все небо для нас - стр. 18

– Позавтракаем и поймаем грузовик, – говорит Тихон.

– А почему нельзя было сделать это еще вчера? Для чего вся эта бессмысленная ходьба под палящим солнцем? – возмущаюсь, намазывая масло на хлеб для Милы.

Многие бытовые вещи настолько укоренились в моем сознании, что я их не замечаю. Просто делаю так же привычно, как дышу.

– Как я уже говорил, прогулка разгружает сознание.

– Ты что-то другое говорил…

Дядя улыбается и откусывает свой тост. Понятия не имею, где он достал тосты в такую рань, но спрашивать не собираюсь.

– Доверься мне.

Он кидает на меня взгляд полный надежды, а я лишь кривлю лицо и посматриваю на непривычно молчаливую сестру. Она сонно и редко моргает, потягивается, но не капризничает и завтракает. Значит, не заболела, а просто не в настроении.

Мы переодеваемся, дядя сдает ключи на ресепшене, и мы выходим в утреннюю прохладу.

Думаю о кошмаре, приснившемся Миле, и беру сестру за руку. Как только она почувствует себя защищенной, ей станет легче. Вспоминаю о лакомстве.

– Милка, хочешь «Милку»?

Она поднимает на меня печальные глаза и оживляется:

– Хочу.

Протягиваю Миле шоколадку. Она еще холодная, правда, наверняка не похожа на привычную плитку после вчерашнего путешествия в рюкзаке.

– Только если она будет на вкус плохая, не ешь.

Сестра кивает и понемногу откусывает шоколад.

– Вы неплохо ладите, – замечает дядя.

– Ну да, вроде того.

– А мы с Надей постоянно дрались.

Хмыкаю.

– Что? – щурится Тихон.

– Неудивительно. Ты такой занудный.

Он смеется, а мы с Милой переглядываемся.

– Ей со мной было несладко. Меня часто оставляли под ее присмотром.

– Как я тебя понимаю, – встревает сестра. Ее рот весь в шоколаде, даже кончик носа.

– Молчи, хрюшка. – Достаю салфетку и начинаю вытирать ей лицо.

Мила вырывается, выхватывает салфетку и с жаром заявляет, от переизбытка чувств оплевав меня шоколадными слюнями:

– Я сама могу!

Тоже вытираюсь салфеткой и качаю головой.

– Стала самостоятельной?

– Да!

– Ну, хорошо. Тогда следующую шоколадку покупай на свои деньги. – Разворачиваюсь и иду дальше.

Плохо, очень плохо манипулировать ребенком. Да еще и такими словами, как «шоколадка» и «деньги».

– Какая же ты плотивная, Вела! – пищит позади сестра. – Злючка!

Не оборачиваюсь. Я часто говорю что-нибудь не то и сразу же хочу извиниться, но гордость наступает на горло и запрещает. Приходится быть жесткой «злючкой».

– Не обижайся на сестру, – говорит дядя. – У нее сейчас трудный период.

– Ты пло месячные? – как можно громче спрашивает сестра.

Краснею. Нельзя же вот так спокойно говорить о таких вещах!.. Или можно?