И в беде мы полюбим друг друга - стр. 31
Во-первых, Алиса не проявила тех качеств, которые, как казалось, должна была бы иметь. Я ждал от нее творческой инициативы и более тщательной подготовки материалов. Помощница должна быть вторым «я» своего начальника, понимать его намерения, быть его правой рукой, возможно даже лицом! Что меня больше всего в ней не устраивает, так это ее манера держаться – она всюду чувствует себя не на своем месте. Слишком тихий голос, слишком строгие костюмы, не смотрит собеседнику в глаза и краснеет, когда открывает рот. А я хочу видеть вокруг себя победительниц в полном расцвете сил, готовых к новым завоеваниям! Мы работаем над телепередачами, сосредоточены на образах, в нашей компании нужно уметь одеваться и выделяться. Как другие помощницы в дирекции, даже если я, говоря по чести, нахожу наряды некоторых из них слишком уж вызывающими.
Но чего ждать от девушки, которая, судя по слухам, живет одна, у которой мало друзей, нет любовника и которая проводит время за книгами и посещением выставок?
Все люди делятся на два типа: есть актеры и есть зрители. Алиса – наблюдательница, покорная жертва нашей жестокой эпохи!
Я был непростительно снисходителен и излишне терпелив. В этом была моя ошибка! Если рука поражена гангреной, нужно ее ампутировать, прежде чем загниет весь организм. Вот каков мой настрой на данном этапе моей истории.
Вы поймете впоследствии, что я был… крайне изумлен тем, какой предстала перед нами Алиса.
И я думаю, что не заслужил, чтобы меня записали в виноватые.
Алиса
Я вернулась домой полностью раздавленная. Мне было стыдно за розу и за все дурацкие мысли, которые внезапно посетили меня по легкомыслию. День, обещавший перемены, привел меня к кошмару. Меня вот-вот сократят, и я стану безработной. У меня в голове уже прокручивался фильм о моем несчастье. Сцены следовали одна за другой, все трагичнее и трагичнее: вот у меня нет денег на квартиру, и я брожу голодная по улицам, потому что мне не на что купить еду. (Я знаю, я преувеличиваю, но признайте: людям свойственно рисовать всякие ужасные ужасы под влиянием страха.)
Я вновь и вновь прокручивала в голове разговор с Фантеном. Собственно, можно ли назвать разговором монолог, на который я смогла ответить только горем и слезами? Я опять показала себя жалким ничтожеством.
Я растянулась на кушетке и включила телевизор, моля провидение, чтобы передача оказалась очень тупой и я превратилась в овощ.
Сандрина постучалась ко мне в дверь и вывела меня из ступора.
– Погляди-ка, погляди! – воскликнула она, раскинув руки.
Грудной голос и улыбка на лице возвестили мне счастливое событие: она нарядилась в ужасный шарф.