И тут случилась война - стр. 10
– Извини, подруга, что разбудили тебя, сквозняк, вот и не удержала дверь. – оправдываясь сказала Лида.
Матрона одобрительно моргнула, но ничего не сказала. Странный сон ещё оставался в ее памяти, и она прокручивала его в голове бесконечно. Ей хотелось все рассказать подругам, но что-то глубоко внутри ее запрещало это делать. Так, не вставая с кровати и уткнувшись в подушку, она пролежала до обеда. Как раз к этому времени пришёл Фёдор. Узнав, что Матрона ещё отдыхает, присел на лавочку во дворе общежития ждать её.
Ждать пришлось долго. Но любовь умеет ждать. Через пару часов, Матрона, в новом платьице из синего льна в крупный белый горох, в туфлях-лодочках на каблучках, с пышными начесом на голове, вышла из общежития. В лучах летнего солнца она ступила на дорожку, утопающую в зелени акаций, и её походка была столь грациозна, а фигурка тонка, что Фёдор застыл, в изумлении приоткрыв рот.
– Федя, что с тобой, милый? – спросила Матрона, подходя к Фёдору.
– Да со мной приступ от твоей красоты, – проокал Фёдор. – Ты, Матрон, неземна, ты – моя богиня.
Он взял её за руку и поцеловал в щечку. Подруги, все это время торчавшие в окне, дружно захлопали в ладоши. А Лида ещё и прикрикнула:
– Федь, ты это, смотри, не проморгай нашу Матрешу, и Саньке от меня привет передай.
– Не проморгаю, не боись, я её крепко держу.
Он сжал её руку в своей с силой. Матрона посмотрела на него с улыбкой.
– Сашка мой приглянулся тебе, да, Лидок? – спросил Фёдор.
– Ну, не знаю, поживем увидим, – пококетничала Лида.
Он махнул рукой в сторону окна, где была Лида, и обратился к Матроне:
– Ты как, Матреша? Как спала?
В её голове снова возникла немая сцена сна. Но та же сила не позволила ей рассказать свое сновидение.
– Нормально, Федя, о тебе все думала.
Она прижималась к его руке своим плечом и вся светилась от счастья. Её походка была легка и непринуждённа, каблучки отрывались от земли и словно по ветру несли её к этому счастью.
Фёдор жил у самого завода, можно сказать – прямо за воротами. И чем ближе они подходили к его калитке, тем сильнее она ощущала дрожь в коленях, которая постепенно передавалась всему телу. Фёдор успокоил её:
– Не дрейфь, Матрон, я рядом, а если я рядом, то что?
–.. То я ничего и никого не должна бояться, – продолжила Матрона дрожащим голосом.
– Дык и не бойси. Чего дрожишь, будто осиновый лист. Поди, не съедят тебя там, а токмо накормят, – пошутил Фёдор.
– Ага, Федь, тебе легко говорить, то ж твои родичи, а мне каково?
Они вошли во двор дома. На улице их встречала женщина с распущенными иссиня-черными волосами, вьющимися от природы, щеки её были слегка впалые, с заметными ямочками, глаза – черные-пречерные, даже зрачков не видно. Фёдор походил лицом на неё. Не поднимая взгляда, женщина пригласила их в дом. Войдя внутрь, Матрона слегка опешила: картина, представшая перед её глазами, уж больно напомнила ей ночной сон.