И снова девственница! - стр. 42

– Не может такого быть, что в крови меньший процент, чем в волосе! Надо кости проверить – так вернее всего! – горячился Корд. – У вас ведь есть образец? – это Москополикусу.

– И что вы предлагаете – сломать палец? – холодно резонировал Брэг. – Или сразу сделать лоботомию?

– Ничего удивительного, – ответствовал Герардус. – Образец крови взят у отца, поэтому возможно подобное расхождение. Жаль, от матери образцов не осталось – ее сожгли повстанцы заживо. А вот волос когда-то принадлежал самой пропавшей принцессе.

Мучительный стон заставил всех обернуться. Вообще, Люба не была кисейной барышней: никогда раньше не падала в обморок, стоически переносила удары судьбы и порой казалась себе этаким Шварценеггером, особенно когда дело касалось какой-либо угрозы ее дочери. Но сейчас, представив себе предмет спора, она поняла, что вовсе не железная, и тем более не Арни. Хищные взгляды патологоанатомов-любителей еще сильнее нагнетали ситуацию. Она подскочила, запуталась в бесчисленных юбках, упала, оцарапав ладошки, правда не до крови, о чем несомненно пожалел Ворон, подняла блестящие от ярости и непролитых слез глаза и зарычала. Высоко, но угрожающе, даже оскалилась.

– Ну-ну, успокойся, дорогая, – протиснулся к Любе седовласый маг, всем своим видом демонстрируя благородную тревогу. – Никто тебя не тронет.

Естественно, она не обратила ни малейшего внимания ни на слова, ни на интонацию, ибо прекрасно знала, что это игра на публику. Еще неизвестно, что похититель с нею сделает после проверки.

– Какая любопытная реакция. – Приглашенный маг присел на корточки, а после и вовсе встал на четвереньки, чтобы заглянуть Любе в глаза. – Тебе нечего бояться, больше тебя никто не тронет.

Наивный! Не тронут ее разве что в гробу, хотя с этими колдунами ни в чем нельзя быть уверенной. Люба истерически рассмеялась. Резко, отчаянно, надрывно, выплескивая наружу весь свой страх и нервозность.

У герцога Брионского так и чесались руки влепить ей оздоровительную пощечину, у герцога Дагонского – тоже. Остальным было в разной степени любопытно. Хотя Ворон был рад, что увидел подобную реакцию. Он и без того знал, что верить старому пройдохе Брэгу – все равно что принять кобру за безобидного ужа, но одно дело – подозревать, а другое – видеть собственными глазами.

Положение спас один из тех магов, что изначально отнесся к Любе с некоторой долей сочувствия. Он с тем же сострадательным взглядом протянул ей бокал с водой и поддержал, когда тот чуть не выпал из трясущихся рук. Через пять минут Люба глубоко спала, тяжело привалившись к коварной руке помощи. Брэгдан, с одной стороны, ужасно злой из-за финальной части спектакля, с другой – довольный результатом, подхватил ее на руки и унес в карету.