И шарик вернется… - стр. 31
Теперь в доме часто, почти каждые выходные, собирались гости. Мама гордилась новой квартирой и красивым ремонтом. Бабушка пекла свой знаменитый «Наполеон» с клюквой и рулет с маком, запекала мясо в горшочках, с картошкой и белыми грибами, делала сациви, холодец – дом считался хлебосольным, и все с нескрываемым удовольствием ели и нахваливали щедрые угощения. Компания у родителей была веселой – все наперебой остроумничали, играли на гитаре, пели песни. Таня любила эти шумные сборища – они отвлекали ее от грустных мыслей.
В новой школе у нее не появилось подруг – так, общалась по надобности – и каждое воскресенье ездила в старый двор, к Ляльке и Верке. Это и было счастьем. Конечно, обсуждали все проблемы – и о Зине говорили, и о любовнице Лялькиного отца рыжей Алле, и о бедной Шурыге – вот уж кому достается. Делились своими любовными историями. Привирали, конечно, слегка – чтобы было интереснее. Сидели в любимом дворе на лавочке, гуляли по району, обедали у Верки – Гарри, как всегда, отсутствовал. Впрочем, какое там обедали! Покупали кальмары в банке, шпроты, маринованные огурцы, пирожки у метро, пили кофе с пирожными и важно покуривали. Потом девчонки провожали Таню до метро и никак не могли расстаться. Таня ехала домой и плакала. Грустно.
Верка
О «Печорине» Верка совсем не вспоминала – много чести. Теперь ей нравился Вовка Гурьянов, и от этого было как-то странно и неловко. Вовка же по-прежнему был преданно влюблен в Таню. Тане Верка о своем странном увлечении не рассказала, а с Лялькой поделилась. Та ее нисколько не осудила – подумаешь! Да и Тане на него глубоко наплевать. Этим Лялька успокоила Веркину душу, сняла сомнения, хотя и скривилась – Вовка шпана, учится в каком-то ПТУ, в общем, не их поля ягода. Верка, несомненно, достойна лучшего. Вовка приходил к ним во двор и вызывал Верку свистом. Они стояли в подъезде, и Вовка жалился ей на свои страдания и безответную любовь. Скрепя сердце Верка его жалела. Однажды пригласила к себе – попить чаю. Чай пили недолго – дольше целовались на диване. Дошли почти до самого края, но вовремя остановились. А ночью Верка вспоминала смуглое и мускулистое Вовкино тело, умелые и неожиданно нежные руки, запах табака и горьковатого, мужского пота. Она понимала, что пропадает и скоро пропадет совсем, но это ее ничуть не пугало. Даже странно. Больше пугало то, что надо было объясниться с Таней. Ерунда, конечно. Но неприятно.
Зина родила мальчика. Гордо толкала пузом коляску и с испугом оглядывалась по сторонам. Для нее, деревенской девахи, главным было общественное мнение. Но про отца ребенка она не распространялась – и на том спасибо. Верка относила ей деньги, которые Гарри каждый месяц молча оставлял на комоде в коридоре. Верка передавала деньги в дверях, Зина брала и тяжело вздыхала. Однажды спросила: