И сгинет все в огне - стр. 44
В этом и заключается вся суть Волшебников. Под столом рука непроизвольно сжимается в кулак, и я тоскую по холодной хватке локусов. Этот мир несправедлив. В каждой частичке.
Мне нужно сосредоточиться, поэтому я поворачиваюсь к Фил.
– Действительно ли ордена так важны? Что они дают?
– Статус, – отвечает Фил, как будто это самая очевидная вещь в мире. – Социальную значимость. Родительское признание. И ну, знаешь. Великая игра. Если тебя она не волнует.
– Какая-какая игра?
– Ты бы услышала, если бы присутствовала во время выступления директора Абердина, – поддразнивает Фил, не понимая, как близко я подошла к тому, чтобы обеспечить его вечным молчанием. – Великая игра – это большое соревнование, проводимое в течение нашего первого года. Есть три испытания, по одному каждые несколько месяцев, в которых все ордена соревнуются за очки. А в конце года орден, набравший наибольшее количество очков, получает звание ордена-победителя. Устраивается большой праздник, на котором Грандмастер чествует их в зале Сената. В целом вот так. – Она качает головой. – Хотя это не имеет значения. Каждый год побеждает Авангард.
Фил отворачивается, подавая знак Смиренному, чтобы тот принес еще вина, что хорошо, потому что она не видит выражения моего лица. Весь мир, кажется, затихает и замирает, когда на меня обрушивается тяжесть ее слов, брошенных так небрежно. Грандмастер чествует орден-победитель в зале Сената. В зале Сената.
Ревенанты существуют, так или иначе, уже столетие. У нас была своя доля побед: сожженный гарнизон, убитый Волшебник, освобожденный Трудовой лагерь. Но Сенат всегда был жемчужиной, ускользавшей от нас, завоеванием, на которое мы никогда даже близко не претендовали. Мы пытались, ох, мы определенно пытались. Но Сенат Маровии – самое надежно защищенное здание в мире, расположенное в самом сердце непроходимого Арбормонта, скрытое за слоями защитных глифов, днем и ночью охраняемое армией Инфорсеров. Шепот давно оставила надежду когда-либо атаковать его напрямую.
Она послала меня сюда, чтобы я узнала секреты магии. Но даже она понятия не имела о настоящем призе в игре. Если я продолжу в том же духе, если смогу подняться по социальной лестнице, выиграть эту идиотскую игру, я попаду туда, где никогда не был ни один Ревенант. Они бы чествовали меня в самом Сенате, среди палат, стен и Инфорсеров. Привели бы зал и окружили самыми значимыми и могущественными людьми Республики. Оставили бы себя без защиты.
И я улыбаюсь. Не фальшивой улыбкой, которую я выдавливала из себя всю ночь, а настоящей, искренней, потому что просто ничего не могу с собой поделать. Я смотрю на профессоров, прямо на Абердина. Он откидывается на спинку стула и смеется, потягивая вино из украшенного драгоценными камнями кубка, ни о чем на свете не беспокоясь. Минуту назад это привело бы меня в ярость. Но теперь я вижу в этом слабость, уязвимость, чем оно и является. Его бдительность ослабла. Он понятия не имеет, что его поражение, его гибель находятся в другом конце комнаты.