«И пусть все мои дороги ведут к тебе…» - стр. 6

01.10.48

Линуська, милая!

Сначала не было тебя, теперь нет и твоих писем. Но я все равно никогда о тебе не забываю. Хотелось бы знать, что с тобой, где ты учишься, что делаешь. У меня все в порядке, 15-ого иду в экономический институт, продолжаю много работать. Вот, собственно говоря, и все.

19.04.49

Дорогая Лина!

Я даже не знаю, как начать свое письмо. Дело не в том, что я не писал почти три месяца. Это случалось уже и прежде, и я действительно был все это время ужасно занят. Дело не в этом, а гораздо хуже: я совершил преступление против нашей дружбы, нарушил наши условия откровенности и доверия, усомнился в самой дружбе. Я не хочу оправдываться и прошу только об одном: поверь, что все, что я сейчас пишу действительно соответствует истине. Вот как это случилось:

Сначала – это началось очень давно и закончилось около того времени, когда я получил твое последнее письмо /в январе/ – я пришел к выводу, что глупо говорить между нами о любви. Глупо, потому что не реально. Я чувствовал себя в этом отношении виноватым, так как начал, собственно говоря, я. У меня здесь никого серьезно не было, и было как-то очень хорошо, что есть кто-то, на кого можно изливать потоки хороших и нежных чувств, накопившихся в груди. Но это не была настоящая любовь. По-моему, точно также дело обстояло у тебя. Я давно собирался написать тебе об этом, три раза начинал письмо, но всегда боялся, что ты не так поймешь, приходили в голову разные глупости, и у меня не хватало мужества окончить и отослать письмо. В конце-концов дело сводится к тому, что я забыл о том, что мы прежде всего – друзья. Я оказался плохим другом. Так продолжалось около месяца.

Потом я влюбился – сначала немножко, потом полюбил крепко, может быть, на всю жизнь. Она учится на втором курсе нашего же института. Я не хочу сейчас о ней писать, не это – главное. Главное в том, что после этого я не писал тебе потому, что написать все, как есть, у меня не хватало силы воли, а написать безразличное письмо, как будто ничего не изменилось, как будто все по-прежнему, или даже просто изложить свои рассуждения вообще, т.е. солгать – это не в моих принципах. Поэтому я просто не писал. Я думал о том, что лучше все-таки написать, но в это время пришло твое письмо.

Сейчас я пишу, но не потому что думаю загладить свою вину, а потому, что «самая горькая правда лучше неизвестности».

Я не прошу даже простить меня. После всего этого ты вправе думать обо мне все, что хочешь. Я готов выслушать любой приговор. Я прошу только ответить мне еще один раз и сообщить его в ответе.