Размер шрифта
-
+

И проснуться не затемно, а на рассвете - стр. 31

До знакомства с Конни я вообще ничего не знал об иудаизме. Я даже не знал, можно ли вслух произносить слово «еврей». На мой гойский вкус это звучало очень грубо, даже обидно, особенно если доносилось из моего собственного гойского рта. Я переживал, что если какой-нибудь еврей услышит это слово в моем исполнении, он тут же подумает о давних стереотипах и возрождении былой вражды. Таково наследие Холокоста, его второстепенный, но весьма ощутимый побочный эффект: американцы, рожденные спустя много лет после Второй мировой и почти ничего не знающие о евреях, боятся обидеть их словом «еврей».

Мое взаимодействие с евреями до знакомства с Конни ограничивалось заглядыванием в их рты. Рот еврея, поверьте, ничем не отличается от рта христианина. Для меня все люди – один большой рот. Один открытый, брызжущий слюной, несчастный, недовольный, раздраженный, медленно разлагающийся рот. У всех одинаковый кариес, одинаковые воспаления, одинаковый пульпит, одинаковые пульсирующие боли, одинаковые жалобы, одинаковые неприжившиеся имплантаты, одинаковая судьба. Вот послушайте, что я тогда знал – думая, что ровно столько и буду знать до конца жизни, – о евреях: этот народ подарил миру леворукого питчера по имени Сэнди Коуфакс, трехкратного обладателя приза Сая Янга, который двенадцать лет отыграл за «Доджерс» и ненавидел «Янкиз» всей душой, как и подобало истинному американскому герою.

Конни родилась в семье консервативных евреев, и мне, как ни странно, понравилось отмечать в их кругу Высокие праздники, соблюдать пост в Йом-Киппур и даже высиживать чрезвычайно длинные службы, ведь мне все это было в новинку. Чего не скажешь о Конни, которая давно была светской еврейкой и имела сходные с моими взгляды на религию, пусть и не могла вслух произнести: «Я не верю в Бога». Причиной тому были не суеверия или рудименты веры, а, скорее, страх перед любыми решительными и категоричными заявлениями. Конни предпочитала называть себя непрактикующей атеисткой. Это давало ей право на редкие религиозные вкрапления в стихах – стихи, как известно, порой этого требуют.

Она была почти полной противоположностью Саманты Сантакроче, которая считала католическую веру единственно правильной верой, а свою семью видела эдакой рождественской открыткой-раскладушкой, где все были в сочетающихся по цвету нарядах, а мужчины лучились здоровьем истинных гольфистов в форме от «Тайтлист». Хотя я уже много лет не считал семью Сантакроче образцовой (обнаружив под слоем хакстейбльского лака цинизм, продажность и глубоко укоренившиеся предрассудки), все же открытая любовь Сэм к своим родным по-прежнему казалась мне наглядным примером замечательного душевного равновесия. Жаль, не все могут похвастаться такой незамутненностью. Больше всего мне хотелось этого для Конни, потому что ее семья этого вполне заслуживала. Однако Конни так не считала. Традиции – скукотища! Родственники – психи ненормальные. И все носятся с этим Богом. Как меня до сих пор не достала вся эта религиозная чушь?

Страница 31