И пришел многоликий... - стр. 6

Несмотря на то что марево было столь густым, что в нем уже за пару шагов едва различались контуры людей и приземистые тени столов, Карим шмякнул бутыль именно на тот стол, откуда кричали. У него был хороший ориентир. В порту Эль-Хадра, как и в любом другом, хватало побирушек. И, как и везде, их не очень-то любили, награждая сотней различных презрительных кличек. Но очень редко кто из них удостаивался прозвища «лохматой вонючки». Дело в том, что, как правило, большинство припортовых попрошаек были бывшими корабельными. А беи – владельцы кораблей – не очень-то охотно тратились на защиту. Не встречая, впрочем, особого противодействия со стороны команд. Это там, среди гяуров, принято заниматься всякими глупостями типа профсоюзов. А правоверные предпочитают тратить свое время более разумно. Так что отличительной чертой практически всех припортовых попрошаек любого порта султаната было абсолютное отсутствие волос. Все, не только череп, но даже надбровные дуги и мошонка, было чисто, как у младенцев. И потому только одно существо в порту Эль-Хадра могло быть награждено эпитетом «лохматая вонючка» – странный старик, судя по всему из неверных, то есть потомок собаки, невесть откуда появившийся в духане Карима полгода назад. Он снял узкую, будто пенал, комнату под самой крышей и все это время практически носа из нее не высовывал. И только иногда, далеко за полночь, странный постоялец тихо и незаметно выползал из своей норы и занимал облюбованное им место в конце зала, у самого дальнего стола. Он никогда ничего не заказывал и не пил, даже когда угощали, а только молча сидел, подслеповато щурясь и кривя губы. А потом так же тихо исчезал, будто растворяясь в мареве. Когда Карим в полдень поднимался наверх, чтобы принести странному постояльцу оплаченную им миску чечевичной похлебки, дверь каморки подавалась назад, а в образовавшуюся щель просовывалась тонкая старческая рука, захватывала миску и вновь исчезала. Старикашка явно от кого-то скрывался. Кариму это не очень нравилось. Как не нравился и сам старикашка. Сказать по правде, если бы некие таинственные недруги появились в Эль-Хадре и пустили слух, что гарантируют вознаграждение за поимку его неприятного постояльца, Карим самолично сдал бы им старикашку с рук на руки. Карим, как и большинство старых солдат султана, терпеть не мог неверных. И в том, что он решил остановиться в Эль-Хадре, немаловажную роль играло то, что этот порт находился в самом сердце султаната и сюда редко добирались корабли неверных. В этом не было ничего личного, просто каждый знает, что именно эти сыны собаки мутят правоверных и подстрекают к мятежу. Отчего солдатам султана, вместо того чтобы спокойно отслужить, не покидая своих казарм, приходится мотаться по всему султанату. Но пока никто так и не появился. А мысль обратиться в полицию в свете местных нравственных норм выглядела просто кощунственной. Публично отвернуть башку или подстеречь и сунуть под ребро пять дюймов доброго кучибанского булата – это всегда пожалуйста, но вмешивать в дело сарвази…