И придет волчица… - стр. 88
Я умолкла так внезапно, что лафия на всякий случай отодвинулась подальше.
– Камень где? – спросила я требовательно.
– Спрятала.
– Отдай.
– Не отдам.
– Отдай. Тебе от него никакого толку. Только выбросить останется. А мне пригодится.
– К эльфу ходить? – нахмурилась она.
Вот чудачка! И какое ей до меня дело? Ан нет, переживает, волнуется. Силой делится. А еще меня странной называет.
– Отдай, пожалуйста. А я тебе еще книжек принесу. И платье подарю – есть у меня одно, как раз в твоем вкусе. Еды нашей принесу, самой вкусной. Тебе ведь нравилось когда-то?
– Не помню.
– Халвы принесу. Меда. А хочешь, шоколад?
– Шоколад? – улыбнулась она. – Шоколад помню. Сладкий и чуть-чуть горький. Как сильный мужчина, да?
У меня подобных ассоциаций не было, но со сравнением лафии я с честным видом согласилась.
– Да. Принести?
– Принеси.
– А ты мне – камень.
Знать бы еще, откуда она его вынула.
– Бери.
– Спасибо. Завтра же шоколад тебе куплю. И еще сладостей, много-много, весь день будешь лопать. А сейчас посиди в сторонке, ладно? У меня тут мыслишка одна появилась.
И если получится, то никуда этот урод от меня не денется.
В стороне от вчерашнего круга я начертила еще один. Как и накануне вписала в него квадрат и вычертила в углах руны стихий.
Получится.
– Не делай так, – попросила майла.
– Сиди, читай.
– Не ходи к эльфу. Там огонь.
– Не волнуйся, – успокоила я заботливую нежить. – У меня сегодня другие планы.
…Тьма. Непроглядная тьма и холод. И пустота. Словно в башке у колдуна сквозит вместо мыслей холодный ветер. Но мне и не нужно знать твоих мыслей, тварь. Нет, у меня совсем другие цели. Ил ведь ранил тебя. Твоя кровь пролилась в тот день, и я чувствую ее теперь. Твоя кровь – твоя тень, она сама отыщет тебя. А мне нужно лишь связать две тонкие ниточки воедино, и ни один щит тебя не закроет…
– Вот и все, – сказала я, выходя из круга. – Ничего не случилось.
– А ты злая, чародейка. Я видела, что ты сделала. Ты очень злая.
– Я зла с теми, кто не был добр ко мне. Считаешь это несправедливым?
Она покачала головой.
Я тоже так думаю. Нет ничего несправедливого в том, чтобы убийца хотя бы ненадолго ощутил себя на месте жертвы. Хотя бы во сне почувствовал боль и ужас, на которые обрек другого. А я буду наблюдать. И я найду тебя, тварь. Узнаю по красным после бессонной ночи глазам, по тому, как ты станешь шарахаться даже крохотного лепесточка пламени свечи.
Я найду тебя, и та боль, что сегодня лишь коснется тебя во сне, сожрет тебя заживо.
В планах на вечер было возвратиться домой, перекусить, закрыться в спальне и долго думать о том, как жить дальше. Или постараться уснуть и таким способом избежать безрадостных размышлений.