И опять Пожарский 2 - стр. 39

– Модель должна быть очень гладкая и покрашенная, а буквы и иконы крепиться к ней на деревянных шпеньках и легко сниматься, чтобы они остались, когда будут извлекать модель, в земле.

Пётр объяснил мастерам, что такое опоки, как их сделать из досок и как сделать модель, чтобы её формовать в двух опоках. Понятно, теория теорией, а практика – это практика. Приходилось постоянно изобретать велосипед, вспоминая, задушевные разговоры с соседом. Несколько раз Пожарскому хотелось плюнуть на это и сказать Самсонову, чтобы делал, как привык. Но теперь уже Иоаким Прилукин загорелся. Пришлось напрячь все извилины и княжичу. Модель сделали с пятой попытки. Она получилась небольшая. Если на метры переводить, то чуть меньше полуметра в диаметре и метр в высоту. Сделали опоки, установили модель на плац, засыпали формовочной землёй и утрамбовали. Попробовали расшатать модель и снять опоки. Верхняя снялась легко, было всего два срыва на буквах. Подняли на верёвках нижнюю опоку с половиной модели и тут приличный кусок земли выпал вместе с моделью. Пётр вспомнил, про непонятное слово «шпросы», любимое ругательство соседа. Планки это такие, не дающие земле выпасть и сам дошёл до обратного уклона опоки.

Заформовали повторно. Опять выпал кусок. На этот раз причина оказалось в слишком тугом креплении икон к модели, ослабили шпеньки и заформовали снова. Мастера ругались над дурацкой придумкой ничего в литье не смыслящего боярича. Но теперь уже Петра вело упрямство. С десятого раза или с одиннадцатого, но форма получилось. Изготовили стержень, на этот раз по лекалу. Но Пётр приказал модель тоже делать. Собрали опоки в форму. Генерал опять вспомнил, как сосед рассказывал про «закрытую ледниковую систему», чтобы воздух не попал в отливку и заставил Самсонова это попробовать. Расплавили олово и стали добавлять медь до 80 процентов. Заливали глубокой ночью. Пока металл расплавился. Да ещё Пожарский вспомнил, про «дразнение». Этот смешной термин тоже запомнился из рассказов соседа. Это когда в бронзу берёзовую палку суют. Бронза при этом булькает недовольная тем, что её «дразнят». При этом окисляется оловянная кислота и выгоняется из металла кислород.

Колоколу дали остыть до температуры помещения и вот через два дня после заливки аккуратно вытряхнули из остатков полусгоревших опок и спёкшейся земли.

Самсонов обошёл колокол и низко поклонился княжичу.

– Прости, Пётр Дмитриевич, неразумного. Не верил я в твои придумки. Даже когда заливал, не верил. Теперь ведь, что, получается? Нет этому колоколу равных на Руси. Все гладкие льют. А тут красота такая. Заказов можно на годы вперёд набрать.