…И мы станем единым целым. Благодаря и вопреки. Так вот она какая – любовь! - стр. 19

Как ни старались Нэйели и Оминотэго, большинство членов племени приняли Найра настороженно: не смотря на то, что в клане уже много было мужчин и женщин из других племен, но все они были одной крови, а Найра слишком уж от них отличалась. Но с другой стороны – она невеста их вождя, он сам выбрал её, и они уважали его выбор.

Вечером подруги отвели Найра в вигвам к Охитека, утомленная походом и новыми впечатлениями она задремала. Когда Охитека вернулся с совета старейшин, он застал свою невесту мирно спящей в той же позе свёрнутой калачиком, в какой она спала и весь поход. Он полюбовался на неё, осторожно погладил по волосам, тяжело вздохнул, разделся и лёг рядом. Сможет ли он выдержать четыре месяца воздержания до свадьбы? Но раз она легла спать в одежде – значит, ещё не готова, придется потерпеть. Охитека, как всегда, заключил Найра в кольцо своих рук, девушка доверчиво прижалась к нему спиной. И не было в этом никакого женского сигнала, а одна только детская доверчивость.

15

Утром Охитека невесомо поцеловал Найра в висок, как будто легкое дуновение ветерка прикоснулось к девушке, и молча ушёл. И это всё? – разочарованно подумала она. От чего тогда тот восторг, о котором рассказывали Нэйели и Оминотэго? Может, она что-то сделала не так? Может, она совсем ему не нравится, а женился он на ней по какой-то другой причине?

Когда она озвучила свои сомнения новым подругам, они решительно его отвергли. А когда подробнее рассказала о вчерашнем вечере (собственно, рассказывать особо было нечего), молодые женщины переглянулись, едва сдерживая смех, и Оминотэго сказала: «Охитека показал, что любит тебя, взяв тебя за себя. А теперь твоя очередь показать ему, что ты рада быть рядом с ним». А Нэйели рассказала о своей первой ночи после помолвки с Сунаккахко (к дню свадьбы через четыре месяца она была уже на четвертом месяце беременности). Так вот что имела в виду Уокэнда, когда говорила открыть себя настежь…

Охитека решил пораньше закончить свои дела, чтобы успеть поговорить с Найра, ведь пошла уже вторая неделя их помолвки, а они не обмолвились ни единым словом. Но когда он зашёл в хижину, ему стало не до слов: перед ним стояла обнажённая девушка, и только длинные волнистые волосы темным водопадом спускались через плечо до самого пола. Охитека застыл на входе не в силах не то что сделать шаг, но даже вздохнуть. Найра подошла к нему и осторожно сняла кожаную жилетку, а потом, вопросительно глядя ему в глаза, робко взялась за подол рубахи. Охитека накрыл её руки своими, и так вместе они обнажили его торс. А потом он подхватил девушку на руки и бережно уложил на лежак. Одним рывком сорвал с себя штаны, нежно потерся своим носом о кончик носа своей любимой, и осторожно, но неумолимо, ввёл свою восставшую плоть в её девичье лоно. Найра готовилась к боли, но её не было, так, лёгкое неудобство. А когда Охитека полностью наполнил её собой, жаркая волна поднялась от места их единения и накрыла девушку с головой. Охитека так боялся сделать Найра больно, что как только его тело освободилось от напряжения, он перекатился на спину, увлекая свою невесту на себя. Уложив её голову себе на плечо, а ножки между своими ногами, обнял и начал баюкать, как ребёнка. Её шикарные волосы укрыли их вместо одеяла. «Волосы твои цвета темного мёда, окутывают меня, как осенней порой леса укрывают листьями землю …»