И малые звезды могут светить ярко - стр. 21
Мама самостоятельно научилась шить. Пришла как то с вечерки в новой кофте и на вопрос матери, где взяла ответила, что сшила сама. Мать открыла сундук достала отрез
говорит; сшей мне тогда поверю. С этого все и началось. В последующем она этим ремеслом и зарабатывала дополнительно.
Папа всегда говорил, что у них был благочестивый и трудолюбивый народ в селе. Пьянства не было. Земли имели, сколько хватало сил на обработку. Мама говорила, что с семи лет как посадят на лошадь, так к обеду не можешь ноги свести. Мясо летом не ели, выращивали скотину к осени и зиме. Держали в сезон двух рабочих киргизов ели все из одной большой чашки, если верблюдица далеко уйдет, дедушка только зыркнет глазами и бежишь за ней. Говорят, в Краснохолме по сей день сохранился дом нашего прадеда вроде бы там сейчас автовокзал. Называют панов дом. Строили на века
Хутора и деревеньки жили своей жизнью и юмора хватало
У Мамы был звучный тонкий голос и она пела в церковном хоре на клиросе. Рассказывала что до церкви шла босой, и только перед церковью переобувалась. Наверно обувь покупали один раз на всю жизнь. Я долго помнила ее ботинки синего цвета на шнуровке.
Дедушка Филипп Осипович был церковным старостой, единственный на селе выписывал газету даже предлагал продать всю скотину и поехать в Москву, а на вопросы детей: «Тату, а что мы будем там делать? – отвечал как и все- мести улицы. Они имели с женой четырех сыновей- Федор, Иван, Николай, Василий и одну дочь Анастасию. Говорят он был маленького роста и говорил о себе: «Сам маленький, зато ум велик»
Любил все красивое, так во время обеда мог сгрести со стола все деревянные обгрызанные ложки и бежал в лавку за новыми. Говорил: «Ты баба мне лучше не так вкусно сготовь, но красиво подай«. Не любил лодырей, все делал быстро. Пока все на поле обедали- он засыпал всего на несколько минут и этого ему хватало, чтобы бодрствовать до конца рабочего дня.
Сын Василий во время службы в Петербурге выучился на ветеринарного фельдшера, что в будущем спасло ему жизнь. Дважды водили на расстрел и белые и красные, но имитировали расстрел, а его отпускали, так как он никого не убивал, а только лечил лошадей.