И малые звезды могут светить ярко - стр. 11
Так как у нас школа была начальная то старшую сестру вначале отправили в Соль-Илецк к дяде Николаю Филипповичу, работавшему там начальником ОРСА а потом в Янги Юль к бабушке.
Один раз я попала с папой на 25 разъезд к его сестре. Муж ее работал на каком-то государственном складе, где хранились госзапасы. Длинное, длинное помещение со стеллажами и ящиками. Еще один раз с мамой посетили ее младшую сестру на станции Донгузской, она очень сильно болела, кажется раком. Мы жили не ахти, но там беднота была ужасная. Из двух ее сыновей Анатолий Яценко выучился и позже где-то в Сибири работал инженером на авиа-заводе, а второй Василий так и мотался по Средней Азии, спали с женой в печах на кирпичном заводе, и даже дочь родилась у них которую позже отдали на воспитание тете Марии, маминой сестре.
Иногда меня за пять км посылала мама к родственникам на Северную шахту, в основном за закваской для молока летом шла или бежала под монотонный гул проводов, зимой опасаясь волков, старалась не отставать от саней, на которых привозили продукты в магазин
Меня удивляло почему родители ни разу не съездили на свой хутор. Папа всегда говорил: «у нас был очень благочестивый народ, пьяниц не было, работали так, что с детских лет мозоли в руках не умещались.
Дети не всегда осознают бедственное положение. Мы учились, играли в коллективные игры лапту, третий лишний, садовников даже готовили концерты для взрослых танцевали под траля-ля, казачок, гапак, полечку и так далее. Много читали в библиотеку даже очередь была на некоторые книги.
Подруги были немки, поэтому наверно у меня была любовь к их языку, причем на всю жизнь.
25 й разъезд был виден с нашего поселка, по прямой по степи километров десять-пятнадцать. Были видны и проходящие через него поезда, оказывается мама наблюдая за ними плакала пока дым от них не скрывался за горизонтом, такая тоска была по Ташкенту. И все же через два года мы вернулись в Среднюю Азию
И снова Узбекистан
Ехали на самом дешевом веселом поезде трое суток. Духота, жарища, мужчины почти все по пояс раздетые, но одна дама интеллигентного вида за всю дорогу позволила себе расстегнуть верхнюю пуговицу на кофточке с глухим воротником. Я позже через много лет поняла, что культура она или есть или ее нет. Культурный человек очень терпеливый не позволяет себе слабости.
Родители переехали в 7-ю партию. Лето я проводила с ними. Жили поначалу в сарае или пристройке у кого-то, папа смастерил нары от стены до стены и мы спали все вместе. Обед готовили на улице на костре, варили в основном манную кашу, а какой хлеб пекли в местной пекарне, белый, ноздристый, я такого больше никогда не ела. Посуду приходилось мыть прямо в реке. Часто по реке плыли змеи-стрелки, но боялись мы больше не их и даже не скорпионов, а фаланг, говорили, что они высоко и далеко могли прыгать