И камни плачут по ночам - стр. 15

– Где это? – спустив ноги на пол, я поискал глазами кафтан и брюки.

– Для госпожи подготовили комнаты на третьем этаже, с выходом в сад. В восточной части дворца.

– Передай, что я хочу навестить Владетельную, – кое-как натянув одежду, все еще не чувствуя тело своим, я скривился, радуясь, что сижу спиной к Салику. – После того, как умоюсь. Пусть приготовят купальню.

– Да простит меня мой господин, – я почувствовал этот страх, что волной прошел по полу от смотрителя к моим ногам, слегка опаляя пятки, – но вы… вам не следует.

– Что? – меня настолько поразила сама формулировка, что я даже не рассердился на подобное заявление.

– Если вы сейчас навестите супругу, это будет считаться оскорблением нашей молодой госпожи. Молю вас, не делайте этого, – этот тощий мужчина, в детстве перенесший множество страданий, но сохранивший живой и пытливый ум, медленно опустился на колени, таким образом, подкрепляя собственную просьбу.

Это было странно, необычно и вовсе не походило на поведение Салика, так что я, молча, подошел к слуге, коснувшись его плеча, позволяя подняться.

– Пусть приготовят купальню, – еще раз повторил я, а затем, подумав, добавил: – И пришли ко мне нянек госпожи. Кажется, им предстоит многое рассказать.

**

Даже в моем войске было куда меньше правил, чем в отношениях с супругой, что мне с каким-то внутренним, плохо скрываемым торжеством рассказывала старуха, приставленная к Дженай. На протяжении нескольких часов она все вещала и вещала, произнося какие-то нелепицы и вещи, казавшиеся просто абсурдными. И все бы ничего, но чем больше я слушал, тем более хрупкой становилась моя надежда на семейное счастье. В общих чертах выходило, что мне все запрещено.

Запрещено.

Не думал, что это слово еще когда-то появится в моей жизни в таких количествах после окончания военного обучения. Не для того я столько усилий и времени потратил на развитие физической и магической силы, чтобы вновь столкнуться с запретами. Хотелось скрипеть зубами. Хотелось просто подойти и свернуть шею этой ведьме, что теперь, после очищающей ванны, я видел четко, давно не была человеком, впрочем, как и вторая из присланных Ксерксом «нянь».

Но и это было запрещено.

Хотя, при большом желании, я все же мог бы. И в этом случае даже наказание не будет слишком уж суровым. Я сумею оправдаться перед Ксерксом, но это глупо. Потому, что от старух, по сути, ничего не зависит.

– Древняя кровь особенная, – подводя короткий итог нашего разговора, попытался выделить главное из того нескончаемого потока бреда и нелепых правил, что выдала ведьма.