Размер шрифта
-
+

И как ей это удается? - стр. 2

– Черт. Черт! Куда Пола подевала сито?

– Кейт, ты что творишь? Два часа ночи! Ричард, застыв в проеме двери, щурится от света. Рич. В любимой пижаме от Джермин Стрит, застиранной и обветшавшей до абсурдной бахромы по краям. Рич, со своим несгибаемым британским благоразумием и хиреющей добротой. Тормоз Рич, как зовет его моя американская коллега Синди, потому что работа в его проектной фирме практически заглохла, а на то, чтобы вынести ведро, Ричарду требуется полчаса, и он вечно советует мне притормозить.

– Притормози, Кэти. Ты прямо как тот ярмарочный аттракцион… как его там? Где народ визжит и размазывается по стенкам, пока крутится эта чертова штуковина?

– Центрифуга?

– Ясно, что центрифуга. Как сам аттракцион называется?

– Без понятия. Стена смерти?

– Точно.

В чем-то он прав. Я еще не дошла до того, чтобы не понимать, что жизнь – больше подделки кексов глубокой ночью. И больше усталости. Усталости глубоководной, почти бездонной. Если честно, я так и не избавилась от нее с рождения Эмили. Пять лет бреду по жизни в свинцовом панцире недосыпа. А выход? Отправиться завтра в школу и внаглую грохнуть на праздничный стол упаковку лакомств из «Сейнсбериз»? Здорово. К «мамочке, которой никогда нет дома» и «мамочке, которая всегда кричит» Эмили сможет добавить «мамочку, которая и пальцем не пошевелила» ради нее. Два десятка лет спустя, когда мою дочь схватят на территории Букингемского дворца за попытку похитить монарха, в «Вечерних новостях» появится полицейский психолог и сообщит: «Друзья Эмили Шетток считают, что ее душевные проблемы пустили корни на рождественском вечере в начальной школе, когда мать Эмили, принимавшая в ее жизни символическое участие, унизила дочь на глазах у одноклассников».

– Алло, Кейт!

– Ричард, мне нужно сито.

– Зачем?

– Чтобы посыпать кексы сахарной пудрой.

– Но зачем?..

– Чтобы никто не догадался, что я их купила, вот зачем!

Пытаясь вникнуть в суть, Ричард моргает, как в замедленном кино.

– Да не о пудре речь, Кэти. К чему эта готовка! Ты три часа как вернулась из Штатов. Никто не ждет от тебя свежей выпечки для школьного праздника.

– Да я сама жду! – рявкаю неожиданно злобно, и Ричард вздрагивает. – Так куда Пола засунула это чертово сито?!

Рич на глазах стареет. Я и не заметила, когда легкая морщинка между бровями моего мужа – в прошлом знак веселого удивления – врезалась в глубь лба и разрослась впятеро. Милый мой, смешливый Ричард, когда-то глядевший на меня, как Деннис Куэйд на Эллен Баркип в «Новом Орлеане»… Сейчас, после тринадцати лет поддержки и взаимопонимания, ты смотришь на меня, как задумчиво покуривающий детектив на медэксперта: ради всеобщего блага смирившись с необходимостью исследований, но в душе умоляя о пощаде.

Страница 2