И грянул свет - стр. 21
Он вдруг сообразил, что нужно скорей убираться отсюда. Убийца наверняка рыскал по округе, а здесь – возле моря, на пустом пляже – и спрятаться негде, и от погони не уйти.
Неожиданная мысль заставила настороженно замереть. Костя внимательно прислушался, потом принюхался и понял, что не слышит шума волн и не чувствует запаха морской воды. С нарастающим страхом он сел на песке и наконец-таки огляделся. Рот приоткрылся сам собой.
Всюду была пустыня. Бескрайняя, безжизненная, беспощадно раскалённая зависшим посреди неба солнцем. Где-то застывшее море песка желтело до самого горизонта, сколько хватало глаз, а где-то исчезало за округлыми, зализанными ветрами барханами. То тут, то там, словно волосатые родинки, торчали пучки жёсткой, сухой травы.
Даже с «инсуфифьенте» по географии Костя точно знал, что ни в Испании, ни во всей Европе пустынь нет. И как же он сюда попал? Сколько времени был без сознания?
Растерянно крутя головой, Костя поднялся на ноги и машинально отряхнулся. Одёрнул влажную, липнущую к телу футболку, смахнул сырой песок с джинсов и только потом сообразил, что здесь, в пустыне, штанам негде было намокнуть.
Разве что…
Костя поднёс сырой край футболки к носу и, заранее брезгливо морщась, чуть повёл ноздрями. Но никакого запаха, тем более мочи, не учуял. Он вдруг вспомнил, как убегал от дяди Славы и облился, опрокинув на себя вазу с гвоздиками. Но ведь с тех пор должно было пройти бог знает сколько времени…
Вопросы плодились стремительно, как кролики, и противно вгрызались в мозг. Ещё раз оглядевшись, Костя решил поискать ответы за ближайшим барханом. Тот возвышался всего в паре сотен метров и запросто мог скрывать людей. Например, лагерь археологов каких-нибудь. Или бедуинов. А может, вертолёт, почему нет?! Вертолёт бы многое объяснил. Отличный способ добраться из Малаги до пустыни и, самое главное, не менее отличный способ вернуться назад.
Ноги побежали сами. Навстречу вертолёту. Утопая в обжигающем песке, Костя поспешил вверх по склону, и чем выше он поднимался, тем отчётливей слышал шум вертолётного двигателя. И тем сильнее стало разочарование, когда по другую сторону бархана никого не нашлось.
Ничего! Такая же пустыня! И даже хуже – песок в низине застыл жёсткой коркой, испещрённой глубокими, тёмными трещинами и похожей на пересохшее дно реки или озера. Картина эта вселяла чувство полнейшей безысходности – словно всё здесь было настолько обречено, что даже вода умерла.
Колени подкосились, и Костя покатился вниз, даже не сопротивляясь. Докатился до самого низа и так и лежал, уткнувшись глазом в пересохшую трещину и равнодушно дожидаясь смерти от жажды.