Размер шрифта
-
+

И это пройдет… - стр. 3

– Ну деда, я больше в бочку не полезу, – обиженно протянула Аня. Она выпятила губа и поникла.

Дед посмотрел на внучку, ее две толстые косички покачивались на ветру, спина сгорбилась, как у старушонки, а на носу повисла капля.

– Ну, ну, не реви, будет тебе этот твой совенок, – поглаживая девочку по макушке, ответил он.


***

«Дон-дон, Дери. Дери-Дери, дурдом. Санчос беби, Санчос-беби. Мексика! Джими, Джими. Ягуар. Джими, Джими. У-А,У-А», – так играли Аня и Мира, хлопая руками и попеременно поворачивая ладони. Девочки сидели на лавочке перед домом и ждали Мирину маму. Вечер был удивительно теплый. Сирени, растущие во дворе каждой пятиэтажки, слегка покачивались. Было слышно, как в гаражах мужики играют в домино.

– Что значит «рыба»? – спросила Аня.

– А, когда кости еще есть, а положить всем игрокам нечего, – махнула рукой Мира.

– Прикольно, а у меня дед не играет, только если в «подкидного» с бабушкой, да и то только в деревне, когда дождь идет.

– А вы что, телевизор так и не привезли на дачу? – удивилась Мира.

– Нет, что ты! – воскликнула Аня, – у нас газовый баллон сперли весной, какой уж телевизор. Бабушка теперь у печки всегда топор держит, чтоб если в дом полезут, можно было отбиваться.

– Да, у нас тоже в этом году лазают, даже ведро украли, а у соседей самовар кто-то попёр, – пробурчала Мира, – папа сказал, что, если найдет, то ноги вырвет!

– Да, он у тебя может, – ухмыльнулась Аня.

– Я и не сомневаюсь, но он сейчас к бабушке на Кубань уехал, так что мы с мамой тоже вдвоем в деревне в выходные. Страшно бывает знаешь как. А уж если ночью в туалет захочется, так совсем жуть, на дворе темно…

– У вас хоть на дворе, а у нас вообще на огороде, – фыркнула Аня, перебивая Миру, – я так не люблю туда ездить, наказание какое-то. Грядки поли, жуков собирай, еще бабушка творог есть заставляет. Представляешь, мнет его вилкой и заливает молоком, – Аня поморщилась.

Мира скорчила моську, делая вид, что ее сейчас стошнит. Девчонки прыснули и рассмеялись.

– А вон и мама твоя идет, – указывая на пригорок, сказала Аня. Мирослава подскочила и понеслась ей навстречу, ловко огибая столбы, между которыми были натянуты веревки с развевающимся бельем. Мама несла две авоськи. Из одной торчала бутылка кефира и обожаемые Мирой молочные сосиски. Громко цокая каблуками, мать шагала по серому, раздолбанному асфальту, мимо глубоких луж, оставшихся после вчерашнего дождя. В одной из них плескался голубь. Он опускал свои сизые крылья в воду, а потом мелко отряхивался. Его взъерошенный вид манил кота, наполовину высунувшегося из подвала, и теперь наблюдающего за аппетитным живым обедом.

Страница 3